Gorskie.ru на Twitter Gorskie.ru на VK Gorskie.ru в Одноклассниках 
rueniw
Марокканские евреи - их прошлое и настоящкк

История и культура евреев, населявших страны Магриба – части Северной Африки (название «Магриб» - «Запад» - было дано арабскими авторами странам, лежащим к западу от Египта), отличается большим своеобразием. Многие этнологи и антропологи, изучающие этническую историю и культуру еврейского народа, даже выделяют этот регион как особый историко-культурный ареал. Его географическое положение действительно исключительно. Он представляет собой своего рода «мост», соединяющий Западную Европу с Тропической Африкой, с одной сторон, и странами ислама – с другой, будучи, таким образом, перекрестком многих культур.

Марокко (араб. «аль-Магриб аль-Акса» - «отдаленный Запад») - одна из стран Магриба, омываемая на севере водами Средиземного моря, на западе – Атлантическим океаном, и отделенная от пустыни Сахара Атласскими горами. Автохтонным населением этого края были, по-видимому, берберы, народ, язык (или, точнее, языки) которых относятся к берберо-ливийской группе языков афразийской языковой семьи, в которую входят и семитские языки, включая иврит. Таким образом, древние евреи и берберы находились в весьма отдаленном, но все же родстве.

Согласно легендам, первые евреи поселились в Марокко в эпоху Первого храма, построенного царем Соломоном примерно в X в. до н.э. и разрушенном в 586 г. до н.э. Именно в это время на североафриканском побережье были основаны финикийские колонии, позже перешедшие под власть Карфагена, который первоначально сам был колонией финикийцев. Точных доказательств того, что древние евреи появились на территории стран Магриба, в том числе Марокко, именно в ту пору, нет. Однако некоторые историки полагают, что среди финикийских торговцев, колонизовавших североафриканское побережье, могли быть и древние евреи. Подтвердить эту гипотезу пытаются с помощью косвенных свидетельств.

Так, византийский историк Прокопий Кесарийский (живший в VI в.), к примеру, полагал, что финикийцы, спасаясь от войск Иисуса Навина, покинули свои родные края и мигрировали через Египет к Западу, до Геркулесовых столбов (как в древности называли Гибралтар). В подтверждение своей фантастической гипотезы (ибо никакие финикийцы от войск Иисуса Навина не спасались и спасаться не могли, так как проживали гораздо севернее) Прокопий приводил тот факт, что современное ему коренное население северной Африки говорило на пуническом языке, очень близком к древнееврейскому (ивриту). Здесь в рассуждения Прокопия опять вкралась ошибка. Пунический язык (язык древних карфагенян) действительно очень близок финикийскому и, как и последний, относится, наряду с древнееврейским к северо-западной ветви семитских языков. Язык же берберов, как уже говорилось, хотя и принадлежал к той же – афразийской языковой семье, но относился к другой ее ветви, так что родство было достаточно отдаленным. Впрочем, вполне возможно, что на побережье, особенно в торговых портах, коренное население – берберы – действительно говорили и на пуническом языке, который был в тех краях языком общения. Но это, конечно, никак не может служить доказательством правоты византийского историка, который, видимо, основывался на утверждениях многих римских историков, согласно которым и после разрушения Карфагена римлянами в 146 г. до н.э. местное население долго говорило на пуническом языке.

Точку зрения Прокопия Кесарийского разделяли и другие древние авторы, в том числе сами евреи. Например, в первые века н.э. христианские и иудейские богословы в своей полемике не раз утверждали, что берберы были народом ханаанского происхождения («сынами Ханаана, сына Хама, сына Ноя…»). Завоевание же Ханаана началось, согласно библейским текстам, при Иисусе Навине. В дальнейшем эту теорию с энтузиазмом подхватили и мусульманские историки и богословы.

Трудно сказать, когда в этих краях действительно возникли древнееврейские поселения. Вообще почти семисотлетний период существования Карфагена оставил столь глубокий след в языке и культуре местного населения, что возникновение легенды о семитском (ханаанском или финикийском) происхождении берберов не выглядит удивительно.

И хотя установить время возникновения первых еврейских колоний в этом регионе, как я уже сказала, не представляется возможным, легенда о том, что древние евреи появились во владениях Карфагена после разрушения вавилонянами Первого Храма в 586 г. до н.э. была весьма популярна в течение долгого времени. В некоторых общинах Северной Африки (например, Джерба на территории современного Туниса) до сих пор существует устная традиция, согласно которой они возникли в эпоху Вавилонского плена и даже раньше. Подобная традиция считать себя потомками бежавших или переселенных в эпоху Вавилонского плена, была широко распространена в ряде еврейских общин Востока, история которых теряется во тьме веков.

Многочисленные народы, в разное время заселявшие или на короткое время вторгавшиеся в Северную Африку, оказывали влияние на культуру проживавших здесь евреев. Евреи Магриба перевидали и пережили многие народы, оседавшие в этих краях, начиная, возможно, с финикийской эпохи. В то же время история евреев Магриба, особенно ранняя, долгое время оставалась довольно плохо изученной. Более того, среди ученых даже преобладала точка зрения, согласно которой в отличие от ключевых регионов, где «творилась» еврейская история – Вавилонии, Испании, Германии, Польши – не говоря уже, естественно, о Земле Израиля – страны Магриба представляли собой своего рода «тихую заводь» («задворки») еврейской истории и культуры. В настоящее время, однако, эта точка зрения пересмотрена, а вклад евреев стран Магриба – и самой значительной общины этого региона – марокканских евреев – признан очень значительным. В настоящее время хорошо изучен фольклор и обычаи марокканских евреев, а также их прошлое, уходящее в глубокую древность.

При римлянах, владевших североафриканским побережьем (частично или полностью) с середины II в. до н.э. по V в. н.э. численность евреев в этом краю возросла. Они занимались земледелием, скотоводством и торговлей и жили обособленными общинами, имевшими своего рода «правителя», хотя и платили дань римлянам. В дальнейшем связи между отдельными общинами, а также между ними и Землей Израиля усилились и окрепли. Массовое же переселение евреев на территорию современного Марокко началось после разрушения римлянами Второго Храма в 70 г. н. э. Известно также, что, спасаясь от преследований римлян во II в. н.э. (после поражения антиримского восстания под руководством Бар-Кохбы) отдельные группы евреев уходили все дальше на юг, пересекли Сахару и, перебираясь от оазиса к оазису, возможно, достигли реки Нигер. Крупное еврейское поселение, с синагогой существовало тогда и в окрестностях разрушенного Карфагена. К первым векам н.э. относятся и многочисленные еврейские надписи (на разных языках) из различных мест Северной Африки, в том числе современного Марокко. Греческие и римские авторы, а также Талмуд упоминают о богатых и хорошо управляемых еврейских общинах Магриба. К тому же времени относится, видимо, расселение отдельных групп евреев среди берберов и распространение среди последних иудаизма. Прежде берберы исповедовали религию карфагенян, а еще раньше – свои культы. Некоторые исследователи полагают, что близость древнееврейского и пунического языка (которым владело большинство берберских племен) немало способствовали обращению последних в иудаизм. В конце правления римлян, когда господствующей религией Римской империи стало христианство, начались религиозные гонения как против евреев, так и принявших иудаизм берберов. При сменивших римлян в V в. вандалах – германском племени, исповедовавшем арианскую ересь, по существу отрицавшую божественную природу Христа, отношение новых завоевателей к евреям и принявшим иудаизм берберам было несколько мягче, так как вандалы видели в тех и в других союзников в борьбе с Римом. Разбившие вандалов византийцы пытались возобновить притеснения всех иноверцев, но власть Византии распространялась лишь на береговую полосу. В глубине страны еврейские и берберские общины некоторое время существовали относительно спокойно. Кроме того, в начале VIIв. на территорию современного Марокко прибыли группы еврейских беженцев из Испании, спасавшихся от вторжения вестготов, и, таким образом, численность евреев в этих краях еще возросла.

Имеются сведения о том, что иудаизм продолжал распространяться и дальше среди берберских племен (так что ряд арабских историков впоследствии ошибочно называл их евреями). Эти-то иудаизированные берберы и некоторые еврейские общины оказали упорное сопротивление арабскому вторжению. Так, в 698 г. принявшее иудаизм берберское племя джарауа, которое возглавила последняя берберская правительница - «королева» Дахия ал-Кихина (называвшаяся в источниках также Кахена или Кихия) успешно противостояла натиску арабов, но впоследствии возглавляемое ею войско было разбито, а сама Дахия погибла (703 г.). Поражению этой незаурядной женщины способствовала, помимо прочих обстоятельств, ее беспримерная жестокость, оттолкнувшая от нее многих бывших союзников. Во всяком случае, так писали об этом арабские историки; так это отозвалось и в скорбной еврейской балладе, дошедшей до нас от тех времен. Ее исполняли в тех местах даже в XIX в. Баллада была записана в числе прочих Давидом Казе во второй половине XIX в. и опубликована в Париже в 1888 г. Позволю себе процитировать небольшой отрывок из нее.

О, сыны Иешуруна!

Не забывайте имена ваших гонителей –

Халдеев, Цезаря, Адриана и Кахии –

Этой проклятой женщины, более жестокой, чем все остальные взятые вместе.

О, она отдавала наших девственниц своим воинам,

Она омыла свои ноги в крови наших детей.

Бог создал ее, чтобы мы искупали грехи наши,

Но Богу ненавистны те, кто заставляет страдать Его народ…

Арабское завоевание Марокко завершилось в 711 г. после чего большинство берберов перешло в ислам, хотя некоторая часть их продолжала исповедовать иудаизм. Сопротивление берберов, теперь уже ставших мусульманами, арабам, тем не менее, продолжалось до IX в., когда значительная часть арабов была изгнана из стран Магриба.

Статус евреев в Марокко в мусульманский период, определялся законодательством о зимми (что по-арабски значит «покровительствуемые»), определявшем положение евреев и христиан в исламском мире. Согласно этому статусу зимми имели право на жизнь, имущество и свободу вероисповедания, за что они платили особый подушный налог; на них был также наложен ряд дискриминационных ограничений (различных в разных странах и в разные периоды). В Марокко евреям было разрешено селиться в ряде городов, в том числе в Фесе и Марракеше, ставшем столицей страны. До воцарения берберской династии Альмохадов в XII в. отношение к евреям в Марокко было довольно терпимым, поэтому множество евреев переселялось туда из других арабских земель. Это не исключало и кровавых эксцессов, сопровождавшихся грабежами и различными насилиями. Однако эти инциденты были относительно кратковременными, так что, например, Фес считался безопасным для евреев городом и семья Маймонида даже выбрала его в качестве убежища, переселившись сюда из испанского города Кордовы. В ряде городов возникли крупные ешивы (религиозные учебные заведения, где изучали Талмуд), создавались многочисленные литературные произведения, богословские и иные сочинения. Одним из центров еврейской учености в странах Магриба, начиная с IX в. стал Фес. Отсюда вышло много известных талмудистов, переводчиков, знатоков семитских языков, равно как и других восточных (берберского, персидского), а затем – Каббалы (еврейского мистического учения). В Фесе жили знаменитые ученые того времени Альфаси и Маймонид.

Исаак бен-Яаков Альфаси (буквально – «из Феса», XI в.), знаменитый комментатор и кодификатор Талмуда, автор знаменитого «Кодекса» Альфаси, один из самых выдающихся религиозных авторитетов своего времени. В старости Альфаси был вынужден покинуть Фес и переселился в Испанию, куда к нему стекались многочисленные ученики. Величайший еврейско-испанский поэт Иегуда Галеви так отозвался на смерть этого выдающегося человека:

Горы в день Синая в честь твою гремели,

Божьи ангелы тебя повстречали,

И начертали Тору на скрижалях твоего сердца,

И лучший венец свой на голову твою возложили.

Маймонид – Моисей бен-Маймон (называемый также Рамбам, 1135 - 1204) - знаменитый и разносторонний ученый – богослов, врач, математик и астроном, родившийся в Кордове (Испания). После того, как в Кордове при династии Альмохадов, отличавшихся религиозной нетерпимостью, начали преследовать евреев, семья Маймонида, которому тогда было 13 лет, после нескольких лет скитаний поселилась в Фесе, где была вынуждена скрывать свою религиозную принадлежность. Поскольку известность молодого ученого росла, местные власти заинтересовались его религиозными убеждениями, и, в конце концов, он был вынужден покинуть Фес, некоторое время жил в Земле Израиля и, наконец, осел в Каире, где был придворным врачом. Занятия медициной не помешали ему создать ряд замечательных трудов по математике, философии и богословию, из которых особенно выделяют сочинения «Морэ невухим» (Наставник колеблющимся), «Мишне-Тора» (Повторение Закона). Эти и другие труды принесли ему славу выдающегося ученого, не только в еврейском, но и в мусульманском обществе; кроме того, вокруг его фигуры возник ряд легенд, популярных и в более позднее время.

В конце XII-XIII в., когда воцарилась династия Альмохадов, отличавшихся религиозной нетерпимостью, и оставивших по себе горькую память из-за жестоких преследований иноверцев, евреи и христиане были вынуждаемы либо покинуть страну, либо принять ислам. Кроме того, для евреев были введены различные ограничения, в том числе в одежде, например, они должны были носить отличительную накидку желтого цвета. Часть евреев действительно предпочла уехать, оставшиеся же, хотя и принимали ислам, как правило, тайно исповедовали иудаизм. Нередки были случаи насильственного обращения евреев в ислам. В стихотворении Авраама ибн-Эзры (поэта и богослова, жившего в Испании), написанном во время правления Альмохадов, перечисляется ряд марокканских городов, где евреи особенно сильно страдали от разного рода притеснений. И в дальнейшем, когда при других династиях, отношение к иноверцам, в том числе евреям, со стороны властей заметно улучшилось, в обыденном сознании евреи продолжали оставаться презираемой частью населения. Особенно такое положение ощущалось в глубине страны. Но уже в конце XIII в. после воцарения в стране новой династии Маринидов евреи стали возвращаться в Марокко. В 1438 г. в городе Фес был создан первый еврейский квартал – меллах, за пределами которого евреям долгое время было запрещено селиться.

С конца XIV в. в Марокко стали прибывать первые сефарды из Испании*. Первые переселенцы появились здесь после резни 1391 г. в Севилье, но массовая иммиграция началась с конца XV в., после изгнания евреев из Испании, а затем и из Португалии. Они были не очень дружественно встречены проживавшими здесь издавна евреями, которые в массе своей с трудом добывали себе средства к существованию; местное мусульманское население отнеслось к ним откровенно враждебно, и новоприбывшие массами гибли от их нападений последних. Первоначально сефарды поселились в Фесе, где вскоре сильно пострадали от пожара и эпидемии, унесших жизни около 20 тысяч человек. Описание этих бедствий было сделано местным историком Авраамом бен-Соломоном (семья которого также прибыла из Испании), пережившего эти события в детском возрасте. В XVI в. в Фес из Испании стали переселялись марраны**, возвращавшиеся там в иудаизм. После окончательного введения инквизиции в Португалии в 1536 г. из этой страны в Северную Африку массами стали переселяться португальские марраны. Несмотря на пережитые гонения, многие из них сохраняли привязанность к бывшей родине, так что впоследствии даже помогали португальцам захватывать и удерживать города марокканского побережья, за что португальцы разрешали им жить там и исповедовать свою веру.

Сефарды (castillanos) отличались от местных евреев (forasteros) по языку и культуре. Так, сефарды говорили на еврейско-испанском языке (ладино, джудезмо), испытали сильное испанское влияние в культуре, традициях, одежде и пр. Их называли иногда «носящими береты» в отличие от местных жителей, «носящих тюрбаны». Сефарды были более европеизированы и образованы и вскоре стали играть заметную роль при дворах местных правителей. Сефарды сильно отличались от массы местного еврейства – ихуд аль араб (арабских евреев), практически не затронутых европейскими веяниями, менее образованных и утонченных. Последние говорили на берберских диалектах и еврейско-арабском языке. В результате в Марокко, как и в других странах Магриба сефарды образовали своего рода интеллектуальную элиту. Например, они принесли с собой великолепную поэтическую традицию – наследницу Золотого века испанского еврейства. Поэзия уже упоминавшегося Иегуды Галеви, а также ибн Габироля и других живших в Испании еврейских поэтов стала широко почитаться в странах Магриба, в ряде случаев войдя даже в литургию.

В ряде мест – Тетуан, Танжер, местные евреи слились с сефардами, образовав единую общину. В других городах они жили, не сливаясь, ходили молиться в свои синагоги, практически не вступали в браки между собой, иногда между ними даже возникали трения. Город Фес стал духовным центром сефардов (и вообще Марокко), которые долгое время продолжали придерживаться своих обычаев, костюмов и языка.

Среди марокканских евреев, особенно среди переселившихся сюда сефардов было широко распространено изучение еврейской философии и Каббалы. Здесь проживали известные философы того времени, например, Иегуда ибн Малка.

Основным занятием евреев в средние века была торговля, в основном сахаром и цветными металлами. Кроме того, евреи вели торговые дела с христианскими странами и платили казне крупные суммы в виде налогов и таможенных сборов. В XVII – XVIII вв. положение евреев в Марокко упрочилось, увеличилось число ремесленников и торговцев. Производством и торговлей цветными металлами, вином, сахаром, а также большей частью морской торговли занимались в основном евреи.

При султане Сиди Мухаммеде бен Абдаллахе, который стремился ввести в Марокко европейские порядки и был заинтересован в развитии торговли, множество еврейских семей были по его повелению поселены в портовом городе Могадор (Ас-Сувейра) и освобождены от всех налогов, которые должны были платить евреи, проживавшие в других частях страны. Могадор быстро превратился в крупнейший марокканский порт, через который велась торговля с европейскими странами. Многие еврейские купцы из Могадора получили статус королевских торговцев и имели право свободно передвигаться по стране. По словам европейских путешественников, они вывозили в Европу золото, слоновую кость и сельскохозяйственные товары. Еврейское население Могадора настолько выросло, что торговые заведения города не работали по Субботам.

Марокканские султаны также широко использовали способности евреев на государственных постах. При каждом султане были советники евреи (обычно выходцы из Испании), министры финансов, дипломаты и пр. ВXVII в. таким выдающимся дипломатом был Шимон Плаче, с помощью которого был подписан договор между Марокко и Нидерландами. Главным министром при султане Исмаиле в XVIII в. был Йосеф Толедано (как явствует из его фамилии, также потомок изгнанных из Испании евреев). Важные государственные занимали также Ахарон бен Баттаси, Элиягу га-Леви и др. Моисей ибн-Атар был посредником при переговорах Марокко и Великобритании в 1721 г.

В то же время положение основной массы марокканских евреев было очень тяжелым. Как свидетельствуют многие европейские путешественники того времени, они не имели права селиться и владеть землей и домами за пределами еврейских кварталов. Существовал также ряд имущественных и правовых ограничений – еврей не мог поднять руку на мусульманина даже для самообороны. Теперь евреи были обязаны носить одежду черного цвета и обувь без задника (типа шлепанцев), они должны были снимать обувь на тех улицах, где находились мечети, им было запрещено ездить на лошадях и пр. Евреи должны были платить высокие налоги. Лишь немногим удавалось освободиться от этих ограничений – в основном, богатым людям, а также тем, кто имел европейское гражданство.

С XVI в. из Марокко, как и из других стран, где имелись крупные еврейские общины, началось переселение евреев в Землю Израиля. По преимуществу это были законоучители и их ученики, а также пожилые люди, желавшие умереть в Святой Земле. Среди них были и известные раввины, например, Хаим бен-Антар, комментарии которого к Пятикнижию приобрели большую популярность у евреев Восточной Европы, особенно у хасидов. Основная масса переселенцев до середины XIX в. жила за счет пожертвований из-за рубежа – халуки.

В XVIII – начале XIX в. положение марокканских евреев, страдавших от борьбы за власть и религиозных преследований, резко ухудшается, во многих городах прошли жестокие погромы, а торговля пришла в упадок, в ряде городов были введены гетто, за пределы которых еврейские женщины обычно вообще не смели выходить. Немало евреев эмигрировало из Марокко в другие страны.

Некоторое улучшение наступило лишь во второй половине XIX в., когда султаны Марокко, заинтересованные в развитии торговли с европейскими странами, снова стали поощрять еврейских купцов. Многие евреи были ремесленниками – ювелирами, оружейными мастерами, каменщиками, мельниками. Почти все служащие консульств и торговых миссий Марокко в европейских странах были евреями, в основном сефарды. Однако на большинство еврейского населения страны по-прежнему распространялся ряд ограничений. Большую роль в улучшении положения марокканских евреев сыграл известный сэр Моисей Монтефиоре*, в результате ходатайств которого султан Марокко даровал своим еврейским подданным равные права (1864 г., подтверждено в 1880 г.). На практике, однако, эти указы не выполнялись, продолжались нападения на евреев, погромы и убийства, как правило, остававшиеся без последствий, что отразилось в местной поговорке: «можно убить хоть семерых евреев безнаказанно». В то же время, когда случались пожары, голод и эпидемии, поражавшие всех без разбору, происходили и совместные богослужения евреев и мусульман о спасении от бедствия. Так было в конце XVIII в. в Фесе, где от чумы погибло 65 тысяч человек и где местные власти даже просили раввинов о таком совместном молении.

Как правило, султаны Марокко не вмешивались во внутренние дела евреев, предоставив им довольно широкую автономию. В стенах еврейских кварталов евреи имели свои суды, систему управления и взимания налогов, а также организацию культовой практики. Во главе еврейской общины Марокко стояли нагиды, которые, с одной стороны, представляли общину перед верховной властью, т.е. перед султанами Марокко, а с другой – представляли власти перед общиной. Нагиды делили власть с раввинами. Так, нагиды несли ответственность перед султаном за своевременную уплату налогов общиной и иногда терпели большие убытки в том случае, если община бывала не в состоянии выполнить свои обязательства. Многие марокканские нагиды и раввины, а также известные каббалисты и философы происходили из сефардских семей.

В начале XIX в. евреев в Марокко насчитывалось от 50 до 100 тысяч человек, т.е. это была самая крупная еврейская община в Северной Африке. Среди них четко выделялись две группы – потомки сефардов и слившихся с ними местных евреев (могребинов), другая – потомки местных евреев и принявших иудаизм берберов. Первые были знакомы с европейской культурой, их экономическое положение было более благоприятным, из их среды выходили многие раввины, судьи, государственные деятели. Евреи второй группы жили в деревнях в районе Атласских гор и были значительно более бесправны, находясь на положении данников, а фактически крепостных местных шейхов, от которых они полностью зависели и которые могли их даже продавать. Они работали кузнецами, погонщиками мулов, ремесленниками, не имея права вступить в брак без разрешения «покровителя», который, впрочем, был обязан защищать «своих» евреев от нападений чужаков и мстить за их убийство.

В конце XIX – начале XX в. возрос поток переселенцев из Марокко в Землю Израиля, особенно за счет людей молодого и среднего возраста, которыми двигали не только религиозные, как прежде, но и экономические побуждения.

До середины XIX в. марокканские евреи, проживавшие на побережье и в крупных городах внутри страны, получали традиционное еврейское образование в начальных школах (включавшее изучение иврита и Торы), а также продолжали его в ешивах. Девочки получали домашнее образование, сводившееся, главным образом, к умению приготовить кошерную пищу и соблюдать Субботу. Из этого правила были и исключение, например, в XVIIIв. в Марокко жила поэтесса Фреха бат Йосеф, писавшая стихи на иврите. Гораздо хуже обстояло дело у евреев, проживавших в глубине страны – здесь обучение было поставлено хуже, не хватало учителей и помещений, так что обучение нередко велось под открытым небом. Во второй половине XIX в. благодаря усилиям Альянса* в ряде городов Марокко были открыты несколько новых школ, в том числе для девочек. В школах Альянса давали светское образование преимущественно на французском языке, уделяя немного времени традиционным еврейским предметам. Поэтому поначалу раввины и общинные лидеры негативно относились к этим школам, а число учащихся в них было невелико. И только после того, как преподавателями в школах альянса стали выпускники этих школ, уделявшие гораздо больше внимания традиционным предметам, число учеников в этих школах резко возросло.

Иудаизм в странах Магриба отличался некоторыми особенностями, суть которых составляла его гетерогенность. Он претерпел сильное изменение не только под влиянием Каббалы, но также идей Альфаси, Маймонида и «Шульхан Аруха» Йосефа Каро*. Мистическая традиция и практика Каббалы, принесенные сефардами, можно сказать, «пропитали» культуру марокканских евреев, начиная с XIV – XV вв., контрастируя с более старыми местными традициями. В XVII в. среди марокканских евреев под влиянием идей Саббатая Цви** распространились мессианские представления и ожидания прихода Мессии, так что некоторые в ожидании этого события даже распродавали имущество. Мистические течения, в особенности, Каббала, в Марокко продолжали пользоваться популярностью и в дальнейшем. Из Феса, а также Танжера вышли многочисленные каббалисты, чьи произведения получили популярность далеко за пределами Марокко.

Особого упоминания заслуживает Йосеф Мамон Магриби, уроженец Марокко и приверженец Каббалы, живший в XVIII. Он переселился в Землю Израиля, в город Сафед (совр. Цфат), бывший с XVI в. центром изучения Каббалы. Собирая пожертвования для общины Цфата, он объездил много стран. Путешествия занесли его в Бухару, где существовала старинная крупная еврейская община, которая, однако, к тому времени в результате оторванности от еврейского мира и в силу экономических причин пришла в полный упадок. Увидев это, Магриби остался в Бухаре и, благодаря его энергичным усилиям, религиозная и культурная жизнь местной общины была возрождена.

Культура евреев стран Магриба также отличалась чрезвычайным разнообразием. Библейские традиции переплелись с карфагенскими и берберскими, позднее культура евреев этого региона испытала сильное арабское влияние, придавшее ей особый колорит. Сефарды привнесли свои культурные особенности, что было ощутимо, главным образом, в городах на побережье – Фесе, Тетуане, и др. Позднее культура марокканских евреев, в основном проживавших в городах, испытала некоторое влияние вестернизации, принесенной французами. Но изолированные еврейские общины, располагавшиеся в горах Атласа на юге Марокко, были отрезаны от больших городов побережья с их новыми веяниями, сюда мало проникали новые традиции. Эти маленькие общины продолжали сохранять своеобразный восточный колорит и древние традиции, слабо изменившиеся с библейских времен, до середины XX в. – времени массового переселения марокканских евреев в Израиль.

Язык марокканских евреев также претерпел изменения на протяжении многих веков. Арамейский язык, (родственный ивриту), на котором евреи этого края говорили много веков, после арабского завоевания был постепенно вытеснен своеобразным диалектом еврейско-арабского языка – лугат-аль-яхуд. В некоторых общинах евреи говорили на разных диалектах берберского языка. Даже в XX в. 15 % марокканских евреев говорили на берберском языке, 29 % - на арабском, а 59 % владели обоими языками. Интересно, что во всех случаях обычно сохраняли очень древних особенности этих языков, а также многочисленные заимствования из иврита. Любопытно также, что в середине XX в. фамилии большинства марокканских евреев были в основном арабского или берберского происхождения, в то время как среди имен преобладали еврейские, хотя арабские и берберские имена также не были редкостью.

Одежда марокканских евреев до прибытия сефардов испытала сильное влияние мусульманского окружения и мало чем отличалась от одежды мусульман, за исключением различных ограничений, время от времени накладываемых правителями на еврейское население (эти ограничения не всегда выполнялись, их затем отменяли). Мужчины, особенно пожилые или ученые люди, носили одеяние джеллаба – типа бурнуса, подобное тому, какое носили их мусульманские соседи. Мужчины помоложе носили бехдия – род куртки с множеством пуговиц. В мужской костюм входили также саравал – серые или черные штаны из шелка или шерстяной ткани – широкие или узкие в зависимости от моды. Головным убором служила черная шапочка, имевшая разнообразную форму, а также всевозможные тюрбаны – тоже черного цвета, сефарды долгое время носили черные же береты. Вообще одежда последних обнаруживала сильное влияние испанской моды.

Одежда женщин была более яркой. Важной частью женского одеяния было антари, или энтери - распашная одежда типа халата, надеваемая на одну или две длинные туникообразные блузы с пышными рукавами и квадратным вырезом, часто украшенные кружевами и богатой вышивкой. Под блузу носили широкие и тонкие шаровары, сильно присборенные на талии и у лодыжек. По достижении определенного возраста девушки переставали носить блузу и надевали род яркого закрытого жакета, обычно зеленого, красного или бронзового цвета. Белья обычно не носили, особенно на юге. На улице женщины закутывались в фута - яркую длинную полосатую шелковую или хлопчатобумажную ткань. Девушки заплетали волосы в косы и носили шелковые повязки, замужние женщины убирали волосы под красный шелковый платок, который завязывали сзади. Тонкий шелковый или хлопчатобумажный шарф, богато украшенный вышивкой, иногда с золотой нитью прикрывал лицо и волосы. Непокрытые волосы приравнивались к наготе и считались крайне неприличными. Украшений носили очень много. Обувью в зависимости от достатка служили изящные туфли без задника на каблуке или тяжелы деревянные туфли, придававшие поступи библейскую величавость. Влияние испанской моды ярко отразились в знаменитой кесва кбира - праздничном (как правило, свадебном) наряде, который состоял из белой льняной рубашки, с широкими рукавами, резко сужающимися от локтя к запястью, украшенной лентами, платка, кфета – бархатного плотно облегающего корсажа с низким вырезом, расшитого золотой нитью и украшенного золоченым галуном. Наряд дополняла широкая бархатная зеленая или красная юбка с запахом и обильно украшенная вышивкой, которой особенно славились вышивальщицы Тетуана. и широкий, расшитый же пояс – обычный подарок девушке к свадьбе. Все это дополнялось небольшой диадемой, украшенной смотря по достатку богатой вышивкой или драгоценными камнями. В женщине ценилась скорее полнота, которой отличались даже молодые женщины. Вместе с тем даже европейские путешественники часто писали о замечательной красоте марокканских евреек и их стройных фигурах.

Обычаи и обряды марокканских евреев тоже испытали глубокое мусульманское влияние. В свою очередь, они воздействовали на поверья и обряды окружавших евреев народов. В результате мы находим немало общего в народных верованиях и практике марокканских евреев, арабов и берберов. Это проявляется, в магических приемах и верованиях – вере в «злой глаз», демонов (джнунов), в защитную силу разнообразных амулетов (особенно в виде рыбы или ладони), а также в многочисленных обрядах, направленных против злых духов или на то, чтобы задобрить их. Так, строительство дома в этой стране не обходилось без крови овцы или птицы, которой окропляли первый камень фундамента. Такой обычай некоторые исследователи считают унаследованным от карфагенян, но подобные ритуалы существовали у многих народов в разные эпохи – у древних скандинавов, разных народов Кавказа, Балкан и т.д. Среди марокканских евреев, как, впрочем, и среди евреев других общин, были широко распространены разнообразные заклинания и заговоры, в том числе с употреблением имен Бога. Под влиянием мусульман широко распространился культ святых и почитание их могил, причем тем же святым и гробницам могли поклоняться как евреи, так и мусульмане. В их числе следует назвать паломничества к могилам святых или мудрецов – так называемые хиллула (арамейское слово, означающее – свадьба) – паломничество к гробнице святого в годовщину его смерти. Этот обычай особенно распространился у евреев Северной Африке под влиянием идей Каббалы. Многие обычаи и обряды марокканских евреев сохранили реликты очень древних верований и обрядов, которые давно исчезли из повседневной практики. К ним можно причислить, например, обычай посещать могилы умерших родителей в пятницу, незадолго до наступления Субботы и оставлять там разные приношения, в основном, пищу, что является пережитком культа предков, некогда широко распространенного у разных народов, в том числе у древних евреев. Другим обычаем, направленным на то, чтобы уберечь мать и новорожденного младенца от злых духов, прежде всего от Лилит – злого духа женского пола, который по народным поверьям, губит рожениц и маленьких детей – был обряд тахдид. О нем писал еще в XII известный еврейский путешественник из Испании Вениамин из Туделы. Согласно его описанию, обряд состоял в том, что отец и другие члены семьи бодрствовали всю ночь у постели матери и новорожденного. При этом они зажигали множество светильников, а, кроме того, поднимали страшный шум с помощью бубнов, барабанов и других инструментов, веря, что тем самым прогоняют вредоносных демонов. После этого отец новорожденного брал в руки острый нож и наносил им косыми рубящими движениями удары вдоль стен жилища, препятствуя Лилит проникнуть внутрь. Надо сказать, что похожий на него обряд – вахнахт (идиш – «ночная стража») совершали евреи многих стран Центральной и Восточной Европы, а также сефарды некоторых стран, у которых он назывался велен (исп. velar – «бодрствовать»). Очень характерен также обряд, принесенный, по-видимому, сефардами и напоминающий обряд индульсо (ладино – «подслащенный»), практиковавшийся у сефардов Палестины и некоторых других стран в случае тяжелой болезни, когда известные медицинские приемы или магические средства не помогали. Обряд состоял в том, что из дома больного выносили все священные предметы (свитки Торы, молитвенники и пр.) и все жильцы, кроме больного и женщины, которая совершала обряд, покидали этот дом. Ночью женщина ставила на стол сладости, разбрызгивала по углам молоко и мед, рассыпала по полу зерно и обращалась к различным духам, которые могли наслать болезнь, и просила их принять эти подношения и не гневаться на больного, который по незнанию чем-то их обидел и тем навлек на себя недуг.

Были у марокканских евреев и своеобразные яркие праздничные обряды, в том числе, сохранившиеся от тех времен, когда евреи занимались земледелием и скотоводством. Особо следует назвать праздник Маймуна(Мимуна), отмечаемый на второй день после окончания праздника Песах и, согласно традиции, являющийся днем смерти отца Маймонида — р. Маймона бен-Йосефа. Что значит само слово Маймуна, остается неясным. Накануне праздника, вечером, принято есть только молочные продукты и лепешки, напоминающие оладьи (miftita), принимать гостей и дарить подарки, в основном съестное. Дети устраивали маскарадные процессии по улицам еврейского квартала. Девушки надевали белые одежды; в это время молодые люди начинали ухаживание за ними. К дверным косякам прикрепляли зеленые стебли пшеницы или другой зелени, что, как верили, приносило удачу. В каждом доме на стол ставили вино и ряд предметов, несущих определенную семантическую нагрузку и варьирующих в зависимости от местных обычаев: например, колосья пшеницы и сладкое молоко, ветви фиговых и других деревьев. Иногда на столе в садке плавала живая рыба, повсеместно ассоциирующаяся с плодовитостью и плодородием. В некоторых случаях на стол ставили и миску с мукой, в которую клали золотые украшения — «на счастье»; в других местах в муку клали а яйца или фасоль.

На другой день шли в поле, на кладбище, на городскую площадь, где устраивали праздничные собрания и маскарадные представления и разного рода состязания. Этот день рассматривался как исключительно благоприятная возможность вести переговоры о сватовстве и знакомить молодых людей друг с другом. Во многих общинах шли также на берег моря или к источнику, в воды которого мужчины погружали ноги, омывали лицо и грудь; в других местах водой обрызгивали косяки дверей, а также ноги участников церемонии, что, согласно поверьям, символизировало переход через Красное море. В общине Марракеша в этот день строили шалаши и молились о хорошем и плодоносном годе.

Можно предположить, что праздник Маймуна вобрал в себя черты древнего ритуала, совершавшегося после завершения жатвы ячменя и возникшего, очевидно, в диаспоре. В ее обрядности легко выделить элементы магии плодородия — употребление зелени, яиц, фасоли, живой рыбы и т.д.

Маймуну и по сей день в несколько измененном виде празднуют в Израиле выходцы из Марокко, его считают праздником самоидентификации марокканских евреев.

Среди марокканских евреев, проживающих в Израиле, до сих пор распространено почитание гробниц святых и великих законоучителей. Особенной популярностью пользуется гробница Шимона бар Иохаи (которого традиция считает автором книги Зогар – основного произведения каббалистической литературы), расположенная возле селения Мейрон недалеко от г. Цфат в Галилее, Большим почетом также окружены гробницы р. Меира* в Тверии, раббана Гамлиэля** в Явне и др. Выходцы из Марокко продолжают почитать представителей некоторых старинных семейств, пользовавшихся огромным авторитетом в Марокко, особенно семейств Абу-Хацира и Пинто. Яаков Абу-Хацира (1807-1880), представитель известной с XVI в. семьи каббалистов, был основателем своеобразного религиозного движения марокканских евреев. Он скончался в Египте на пути в Палестину, куда совершал паломничество, и его могила стала местом почитания. Его внук Исраэль Абу-Хацира (Баба-Сали) (1889-1984 гг.) с 1964 г. жил в Израиле в г. Нетивот (в 30 км от Ашкелона), куда стекались десятки тысяч его почитателей из разных стран. Среди выходцев из Марокко Баба-Сали слыл чудотворцем, а его могила и сейчас служит объектом поклонения.

По некоторым подсчетам, к концу XIX в. в Марокко проживало около 200 тысяч евреев. В начале XX в. в ходе войн, которые Франции и Испании вели за обладание Марокко, евреи терпели различные бедствия. При французском и испанском правлении евреи, хотя и не были равноправными гражданами, им были предоставлены свобода вероисповедания и передвижения, гарантирована личная безопасность. После установления в 1912 году французского протектората над Марокко и последовавшего вслед за этим ускоренного экономического развития страны положение евреев несколько улучшилось. Многие из них заняли видное место в торговле и промышленности, среди них также выросло число лиц так называемых свободных профессий и служащих французской администрации, которые нередко получали образование в университетах Франции. В то же время многие купцы и ремесленники разорялись, не выдержав конкуренции со стороны французских фирм, игравших ведущую роль в экономике Марокко того времени. В 20—30-е гг. XX в. в Марокко переехала часть евреев из Алжира, Туниса и некоторых стран Ближнего Востока. В 1939 г. в Марокко проживало 225 тысяч евреев.

В начале XX в. в Марокко возникли первые сионистские организации. Первая из была организована в г. Тетуане выходцем из России И. Берлявским. Сионистское движение имело в Марокко религиозную окраску, в нем участвовали многие раввины. Лишь позднее, в 1920-х годах, оно приобрело более светский характер. По всей стране создавались общества по изучению иврита и еврейской культуры, спортивные общества, печатные органы.

Во время Второй мировой войны французское Марокко находилось под властью вишистского правительства, введшего ряд ограничений для евреев. Кроме того, в некоторых местах вспыхивали погромы, инспирированные вишистами и мусульманскими фанатиками. Положение нормализовалось только в 1943 г., когда к власти в Марокко пришли сторонники де Голля.

После окончания войны с усилением арабского национализма и особенно после провозглашения государства Израиль положение евреев в Марокко ухудшилось. Евреев обвиняли в приверженности к французской культуре, шпионаже, участились случаи нападения мусульман на евреев. Несмотря на то, что французские власти приняли меры против зачинщиков, которые в некоторых случаях были даже приговорены к смертной казни, в 1954 г. по Марокко прокатилась новая волна беспорядков. После провозглашения независимости Марокко в 1956 г. евреи, хотя и были формально уравнены в правах с мусульманами, например, в частности получили право голоса, а еврей Леон бен Закен был назначен министром почт, подвергались дискриминации, массовым увольнениям; в стране была запрещена сионистской деятельности, усилился антисемитизм, запрещен ввоз из-за границы еврейских книг. Некоторое улучшение положения евреев произошло после восшествия на престол Хасана II в 1961 г., стремившегося обеспечить безопасность евреев и разрешил их выезд в Израиль. А всего с 1948 по 1984 гг. из Марокко в Израиль репатриировалось более 250 тысяч человек. Примерно 50 тысяч человек эмигрировали во Францию и другие страны, и около 10-13 тысяч евреев на начало 1990-х годов оставались в Марокко.

В Израиле выходцами из Марокко были основаны города Кирьят-Шмона, современный Ашдод, Димона, а также множество поселений.

Елена Носенко
ujew.com.ua

Прочитано 2672 раз

Читайте нас на:

    

    Канал Gorskie.ru в Telegram

Еврейский информационный центр

Gorskie.ru - первый сайт горских евреев, основанный в 2000 году. Мы являемся независимым информационным проектом, рассказывающем не только о жизни евреев Кавказа, но и о еврейских общинах по всему миру.

 Gorskie.ru на Twitter Gorskie.ru на VK Gorskie.ru в Одноклассниках 

Информация

Архив

« Март 2024 »
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
        1 2 3
4 5 6 7 8 9 10
11 12 13 14 15 16 17
18 19 20 21 22 23 24
25 26 27 28 29 30 31

Подпишитесь