Не нравится мне, сынок, то, что ты говоришь. Ты сделал кому-то доброе дело, а он даже не отблагодарил тебя? Доброе дело – на нашем языке "мисво" – делается не для того, чтобы получить за него благодарность или медаль. Мудрецы говорят, что если человек сделал кому-то "мисвоо-кор", а потом рассказал об этом другим людям , то оно тут же стирается ангелом из списка его добрых дел.
Послушай, как вернулось добро к одному моему хорошему знакомому.
***
Это произошло в конце тридцатых годов прошлого века. Ихизкель работал экспедитором на консервном заводе в городе Кубе . Ему часто приходилось сопровождать груз в разные концы Советского Союза. Вот и на этот раз его командировали во Владивосток.
Поездка на поезде почти через всю страну была очень долгой и утомительной. Но что поделаешь? Такова была его работа, а он никогда не жаловался на свою судьбу.
Добравшись утром до места назначения, он сразу же пошел к заказчику. Там у него приняли все документы и отправили отдохнуть в рабочее общежитие, предварительно отослав телеграмму в Кубу примерно такого содержания: « Ваш представитель такой-то прибыл с товаром такого-то числа тчк. Выезжает обратно вечером того же дня тчк Номер поезда, вагона и билета прилагается тчк»
Во второй половине дня Ихизкель отправился на вокзал. Делать ему в незнакомом городе было нечего, до поезда оставалось еще несколько часов. Он сел на деревянные ступеньки у входа вокзала, закурил и стал разглядывать проходящих мимо людей. Вдруг взгляд его упал на прогуливавшихся по привокзальной площади солдат. Ихизкель вспомнил, что один из его земляков служит где-то во Владивостоке. Он резко встал и, подойдя к солдатам, сказал по-русски:
– Здорово, солдаты! – он протянул им открытую пачку папирос, угощая. – Как служба?
Старший из них неторопливо протянул руку и, взяв папиросу, кивнул остальным. Они разом накинулись на папиросы и с удовольствием закурили.
– Ну здорово, дядя – чуть растягивая слова, сказал старший, медленно выпуская облачко сизого дыма.
– Послушай, солдат. Тут у меня земляк служит в ваших краях, Овроом Абрамов. Может слышал?
– Абрам? Маленький такой, чернявый? Знаю. Ты, дядя, вот что. Завтра в это же время приведу я твоего земляка сюда, на это же место. Придёшь?
Ихизкель задумался. Через два часа отправлялся его поезд. Но ведь завтра в это же время будет еще один. Перед его глазами проплыл образ умершей матери этого юноши. Он вспомнил их встречу восемнадцать лет назад.
Холодным зимним вечером Ихизкель возвращался из синагоги домой. Он увидел на улице недалеко от своего дома дрожавшую от холода женщину и узнал в ней жену соседа из его махалли.
– Что ты делаешь здесь в такой мороз?- строго спросил он.
– Муж отругал меня и выгнал из дома, – прошептала женщина, опустив глаза.
Бросив взгляд на ее внушительный живот, Ихизкель покачал головой.
– Идем ко мне, – сказал он. – Женщина молча пошла за ним.
Наказав жене, чтобы она позаботилась о женщине, Ихизкель пошел к соседу.
– Твоя жена у меня дома – сказал он.
– Как ты посмел привести ее к себе в дом? Она провинилась и я наказал ее. Это моя жена, и я имею право проучить ее за непослушание!
– Побойся Бога! Ей не сегодня- завтра рожать. Вот родит, тогда и выясняй с ней отношения!
Сосед ничего не ответил, а спустя час пришел за женой.
Через несколько дней женщина родила сына, а еще через несколько дней умерла от родовой горячки. Вскоре сосед женился снова. Новая жена народила ему кучу ребятишек. Мачеха, у которой в те тяжелые времена и своих-то детей было нечем досыта накормить, на пасынка внимания не обращала вовсе. А когда подрос, послала в дом его дяди, брата матери. И сейчас, когда парень служил, только дядя и поддерживал с ним связь.
– Это мисво – помочь сироте, подумал Ихизкель. – Ради памяти его матери я сделаю это. И никому рассказывать не обязательно. Дорога у меня длинная, скажу, что поезд задержался в пути.
Договорившись с солдатом о встрече, Ихизкель отправился в кассу, и после долгих уговоров ему удалось поменять билет на завтрашний поезд.
На следующий день в назначенный час солдат привел ему Овроома. Парень был несказанно рад встрече. Ихизкель обнял его. Они сели на скамейку поговорить. Ихизкель неспешно рассказал ему все нехитрые слободские новости: кто умер, кто родился, кто женился . Прощаясь, он дал Овроому гостинцев: мешочек с сухофруктами, из тех, что брал с собой в дорогу, чтобы как можно меньше тратиться на еду, пачку папирос и три рубля денег. И еще купил ему на вокзале мороженое. Юноша, не привыкший к такому вниманию, всё время смущенно приговаривал: «Ну что вы, дядя, мне ничего не надо.» Они ещё раз обнялись и расстались.
Прошло несколько недель.
Рахель проснулась с нехорошим чувством. Она занялась привычными домашними делами. Поняв по грохоту, с которым она хозяйничала и по недоброму взгляду матери, что она не в духе, дети старались не попадаться ей на глаза. Но им все равно досталось. Рахель не понимала, почему у нее так тяжко на душе. В середине дня она не выдержала и, взяв с собой старшего сына, пошла к соседу, который работал вместе с ее мужем на консервном заводе.
– Симон! – крикнула она с порога, не заходя в дом, – Ты не знаешь почему мой муж еще не вернулся? Ты ведь много раз ездил туда. Ты должен знать, сколько времени занимает дорога?
– Не волнуйся, женщина. Я думаю, он вернется сегодня-завтра, не позже. Дорога очень долгая, в пути могут быть задержки. Но если ты хочешь, мы сейчас пойдем на завод. У них в бухгалтерии должна быть телеграмма с номером поезда, на котором твой Ихизкель должен вернуться. Так положено.
И они втроем отправились пешком на завод, который находился за пределами слободки, за рекой, в Гала.
Оставив сына внизу, Рахель с Симоном вошли в здание администрации завода. Через несколько минут мальчик услышал крики матери, а еще через несколько минут он увидел, как мать с дядей Симоном выбежали из здания.
– Рахель, что случилось? – спросил испуганно ребенок.
Но мать не ответила ему. Она била себя в грудь, разводила руки в стороны, потом снова била изо всех сил, при этом стеная и призывая Господа к справедливости. Дядя Симон растерянно шел за ней следом.
Они вышли с территории завода и пошли по обочине вдоль дороги. Рейсовый автобус Хачмас – Куба обогнал их, и мальчик увидел в окне автобуса испуганное лицо отца. Мальчик закричал и побежал за автобусом. Симон, который тоже увидел Ихизкеля, побежал за ним. Рахель ещё не поняла что произошло. Она продолжала бить себя в грудь и стенать.
Вдруг автобус остановился. Через минуту он поехал дальше. Когда пыль, поднятая им улеглась, они увидели, что на обочине дороги стоит Ихизкель с мешком в руках. Все трое бросились к нему. Первым подбежал мальчик и с разбега бросился на шею отцу, за ним друг, последней была Рахель.
– Чтобы сломался хребет у этого азербайджанца, который сообщил мне ложное известие. – запричитала она, всплеснув руками.
– Не ругай его, жена,- сказал Ихизкель, покачав головой, – Я задержался на один день и не смог поехать тем поездом , на который у меня сначала был билет. На одной из станций в пути нам рассказали, что в предыдущем поезде из Владивостока произошел пожар. Причем начался он именно в том вагоне, в котором я должен был ехать. Несколько людей погибло и десятки пострадали. Вот в железнодорожном управлении и разослали телеграммы всем, кого не нашли по списку пассажиров, купивших билет. Чудо спасло меня. Вернее, не чудо, а рука Господа, да будет благословенно имя Его, вытащила меня в последний момент.
Только через много лет Ихизкель рассказал сыну, почему он тогда не сел на свой поезд. А Овроом сразу же после службы в армии пошел на фронт и вернулся домой живым.
Вот так.
Мириам Хейли
