Обряды жизненного цикла — обрезание, бар-мицва, свадьба, похороны, поминки — всегда играли огромную роль в жизни горско-еврейской семьи. Именно такие события укрепляли, поддерживали и поддерживают до сих пор семейные, родовые, квартальные и общинные связи.
Никакие усилия советской власти не могли заставить горских евреев отказаться от семейных обрядов и обычаев. Например, одна из жительниц Дербента, занимавшая в городе весьма ответственный партийный пост, с гордостью показывала нам свою ктубу.
Элементы традиционных ритуалов жизненного цикла были живы еще сравнительно недавно. Так, например, информанты старшего возраста смогли поличным воспоминаниям восстановить ритуал свадьбы почти таким же, каким он описан, допустим, у Анисимова.
Рождение ребенка и обрезание
Рождение ребенка всегда было важнейшим событием в семье горских евреев. Особенно желанным ребенком был мальчик. Принимались даже специальные меры, чтобы женщина, забеременев, родила именно мальчика. Анисимов пишет:
На 15-й день отправляется на реку, взяв с собою мальчика и подругу, или в общественную купальню . Мальчика берет она для того, чтобы он стоял поодаль и шел ей навстречу после омовения. Горские еврейки думают, что у них непременно родится дитя, которое будет иметь вид того человека или животного, которого встретили они сейчас после «омовения». Рассказывают, что многие женщины встречали змею, корову и рождали детей, имеющих подобие этих животных; поэтому, выбирая кого-либо из своих или чужих детей для встречи, еврейка заботится, во-первых, чтобы он был мальчик, так как девочки не особенно ценятся и считаются чужим добром, и во-вторых,— чтобы он был красивый.
Для беременных существовали специальные «правила безопасности». Согласно Бежанову:
Беременная женщина не остается одна в темной комнате, не ходит по воду.
Объяснение этих правил заключается в том, что жизни беременных угрожает водяная дева Серови. И. Анисимов пишет об этом поверье:
Относительно Сер-ови или, как ее иначе называют, Дедей-ол (или «во» — вода, то есть «Мать воды») рассказывают еще следующее интересное предание.
Дедей-ол особенно старается обмануть или ввести в заблуждение беременных женщин или рожениц. Поэтому у горских евреев никогда нельзя оставить роженицу одну в комнате. В последнем случае Дедей-ол приходит к ней в образе какой-нибудь ее родственницы, обманывает ее, приближается к ней, незаметно снимает с нее одеяло и затем вынимает некоторые внутренности, как то: сердце, печень и легкие.
Родовспоможением в горско-еврейских аулах раньше занимались специальные повитухи, которые также заботились о здоровье матери и новорожденного. Наиболее подробное описание родов приводит И. Анисимов. Это описание в деталях совпадает с тем описанием родов, которое дает Черный. И. Анисимов пишет:
Как только женщина чувствует время разрешения от бремени, домашние сейчас приглашают «laquo;момой» (бабку). Родит горская еврейка или стоя, или на коленях и поддерживаясь посредством веревки, перекинутой через брусья в потолке, или лежа на земле, где приготовляется ей соломенная постель. Комната при родах наполняется постепенно из всего аула женщинами, которые идут к родильнице, принося с собою в больших чашках и тарелках, покрытых платками, муку, крупу, яйца, чеснок и прочее. Все это собирается для бабки.
После того, как все женщины собрались, одна из родственниц родильницы берет кусок белого полотна, бязи или другой белой материи, аршинов в 5—6, и перевешивает ее через дверь так, чтобы одинаково ровно была видна она снаружи и внутри. Этот кусок остается до тех пор, пока родильница не встанет совсем здоровой, и потом он дарится *момой». Для чего это делается, достоверно никто не знает; но полагают, что белый цвет материи служит для удаления нечистого духа.
При сильных болях посылают кого-нибудь на кладбище, чтобы принести горсть земли из могилы такого-то покойника. Посланный выкапывает из глубины могилы немного земли, которую, смешав с водою, дают страдающей. Если и это средство не помогает, то муж приглашает учеников раввина, из которых одни трубят в трубы, употребляемые евреями в Судный день и на Новый год при общественной молитв, а другие читают псадмы. Все начинают молиться: «Единый Боже! дай ей радость разрешиться».
Наконец все успокаиваются и начинают расспрашивать бабку: «сын или дочь». Если сын, то бабка сейчас говорит и просит у отца за «бешереи» (радостную весть) подарка. Отец с удовольствием исполняет ее просьбу и, пригласив присутствовавших и утешавших его в кунацкую комнату, начинает угощать их вином и закусками. Всюду раздаются радостные речи, слышатся смех и говор, везде встречаешь радостные лица. Особенно радуется мать при этом радостном известии, так как за это все начинают питать к ней особое уважение.
Отец новорожденного посылает сейчас кого-либо из мальчиков на женскую половину, чтобы он прибил к стенам, над окнами и дверьми, различные бумажки, на которых написаны имена ангелов-хранителей. Это делается для того, чтобы злые духи не причинили новорожденному и матери вреда.
Есть у них еще обычай: если родильница сильно страдает при родах, то берут на кладбище землю от могилы кого-либо, умершего в течение 40 дней до времени ее родов, кладут эту землю в стакан с водой и дают родильнице выпить эту воду с верой, что это будет полезно для родов и плодородия вообще; если же такое средство не помогает, то выкапывают землю еще раз из глубины той же самой могилы, кладут ее, также как и прежде, в воду и дают ее выпить. Все это делается без позволения раввина, ибо раввины строго запрещают такой способ лечения. (Черный, 1870. С. 40.)
Вот еще один пример столкновения «народного» и «ученого» иудаизма.
Первое время «момой» кормит мать одним жидким мучным супом без мяса и приправ. К родильнице воспрещается вход мужу и всякому мужчине, также и женщине, имеющей при себе какую-либо плотную вещь, пока при родильнице не будет золота. В противном случае с новорожденным делается «чуле» — болезнь сорока дней, которая задерживает рост ребенка. В эти дни мать беспрестанно посещают женщины, а отца новорожденного мужчины. Тех и других хозяева угощают халвою, шашлыками и вином. Родственники же и родственницы дарят бабку деньгами, каждый по 20—30коп., и делают ей подарки.
Мальчикам на восьмой день после рождения, как это и положено у иудеев, делают обрезание. Горские евреи рассматривают обрезание как большой семейный праздник. Большая часть горско-еврейских семей, в отличие от ашкеназов, практиковала обрезание и при советской власти.
Обрезание проводили, как правило, в синагоге. Сандак, как и во многих других общинах, сидел на специальном кресле, называемом «трон Ильи-про-рока». После обрезания и наречения имени в синагогальном дворе устраивалось пиршество для родственников и соседей. Иуда Черный, бывший свидетелем обрезания у горских евреев, описывает его так:
На 8-й день от рождения дитя было обрезано по установлению закона Моисея. Резник, занимающий должность раввина, сделал эту операцию весьма искусно, да и вообще горцы мастера заживлять раны, в особенности же евреи: они имеют такой порошок, который насыпают на рану, и она очень скоро заживает.
Церемониал обрезания бывает или в синагоге, или в доме родильницы. В укреплении Грозном я присутствовал также при обрезании. Церемониал был на дворе родильницы и в самое холодное время декабря месяца 1868 года; общество собралось там на дворе, и несмотря на большой мороз, резник, тамошний раввин, совершил операцию весьма хорошо. После обрезания на дворе устроили длинные столы, на столах поставили кувшины с вином и водкой, вареных и жареных кур и гусей, которых они без помощи ножей и вилок разрывали пальцами на куски и ели без хлеба, стоя по колени в снегу.
Рождение девочки отмечалось гораздо скромнее, в честь нее не устраивалось специального пиршества. Анисимов отмечает, что:
Совсем не так встречают евреи-горцы новорожденную девочку. Муж, родственники и даже «момой» оставляют мать без всякого внимания и не прислуживают ей.
Детей часто называли в честь умерших родственников. Детям давали имена как библейские, так и татские. Анисимов пишет:
Имена, даваемые новорожденным, большею частью бывают наследственные, то есть умерших отцов, дядей, братьев и т. п. и взятые из Пятикнижия Моисеева и из книг пророков или составленные самими родителями по отношению к каким-либо предметам, как например: «Татли» (сладкий), Шеребет (питье) и друг. Часто встречаются также имена сильных животных и драгоценных металлов. Эти последние даются, большею частью женщинам. К именам мужчин относятся: Аслан (лев), Коп-лон (тигр), ОждоИо (чудовище, змея) и пр.
Младенческая смертность среди горских евреев была очень высока. Болезни детей приписывали воздействию злых духов. Их «лечением» занимались те же по-витухи-«момой», которые занимались родовспоможением. Анисимов пишет:
Все семейные несчастия взваливают на «Нум-Негира», и болезни новорожденных детей объясняются тем, что детей «держит» (душит) Нум-Негир за: грехи родителей. Одно имя его приводит бедных родителей в панический страх за жизнь своих новорожденных. Как только началась детская болезнь, состоящая обыкновенно из частых вздрагиваний малютки и неистового плача, при котором является на губах его красноватая пена и на лице особенная бледность, знахарками произносится над ним смертный приговор, что, действительно, и сбывается через два-три дня порождении. Бедные родители, жаждущие хоть одного живого ребенка, никак не могут умилостивить грозное божество и заслужить у него прощения за свои грехи. Они переменяют место жительства, продают новорожденного тотчас после появления его на свет старухам-знахаркам, чтобы выкупить его после,— все тщетно! они принуждены до поры до времени, или всю жизнь свою, покоряться злому существу и не иметь детей.
Бедная мать! она каждый год рожает детей, каждый год с трепетом ждет появления роковой болезни, которая ей причиняет столько горя
и несчастия! Но мне кажется, что здесь главным образом виноваты наши «момои» (бабки) и знахарки, которые, как заметят что-нибудь в ребенке, сейчас начинают давать ему лекарства (травы) и употреблять над ним различные колдовства и «бабьи средства». При этом ребенка пропускают через железный треножник (на котором ставится котел на очаге), проводят сквозь окна, двери, заключают его в сундук и предают различным подобного рода истязаниям. Если, по какому-нибудь чуду, спасается ребенок, то это, конечно, приписывается знахаркам.
Бар-мицва, которая у горских евреев называется «тефилин», как следует из статей этнографов прошлого века, не отмечалась как особый праздник. В последние годы, в связи с влиянием европейских евреев, этому событию стали уделять больше внимания.
По книге "Горские евреи. История, этнография, культура" (1999г.)
