В публикациях по еврейской истории любят вспоминать эпизод, связанный с Наполеоном. Однажды император, проходя мимо еврейской синагоги в Париже, услышал доносящиеся оттуда горькие рыдания. Наполеон поинтересовался, какая беда обрушилась на молящихся. Ему ответили, что евреи молятся и плачут о разрушенном в Иерусалиме Храме царя Соломона. Весьма удивленный Наполеон заметил, что он впервые слышит об этом событии. Получив разъяснения от своих ученых советников о том, что трагедия в жизни еврейского народа произошла почти 2 тысячи лет назад, потрясенный император произнес; «Если народ может так долго скорбеть по поводу разрушения одного здания, которое никто из его представителей никогда не видел, то, без сомнения, вскоре настанет день, когда еврейский народ станет свидетелем его восстановления».
В ответ на постоянные протесты арабов относительно «иудаизации» Иерусалима, еврейская сторона спешит им напомнить, что эта иудаизация началась не вчера, и не в 1967 г. в результате Шестидневной войны, и не в 1948 г., когда было воссоздано еврейское государство, и даже не в те беспросветные для евреев дни, когда еврейская жизнь в Иерусалиме не стоила и гроша. Она началась еще при царе Давиде, когда «он купил у женщины-иевусейки участок земли, чтобы построить на нем Храм» [1.1.8]. И поэтому с еврейской точки зрения иудаизированная земля по всем правилам купли-продажи принадлежит только евреям, она их собственность, купленная на их собственные деньги.
Евреи категорически протестуют против обвинений в их адрес по поводу того, что они хотят лишить Иерусалим его «арабской» истории. Как можно требовать от евреев отдать Арафату так называемый «Восточный Иерусалим», когда именно о нем евреи молились в течение двух тысяч лет изгнания? Как Арафат и весь мусульманский мир осмеливаются претендовать на суверенитет над Храмовой горой — частной собственностью евреев? Евреи не упускают возможности напоминать арабам о том, что турки (мусульмане по вере) в 1917 г., при отступлении из Иерусалима, были готовы разбомбить находящиеся там мечети, о которых мусульмане сегодня так пекутся.
Евреи стремились в Иерусалим всегда. И не только стремились, но постоянно жили там. В 438 г., через триста лет после того, как римляне сравняли город с землей, византийская императрица Евдокия сняла запрет на мо-пение евреев па месте разрушенного Храма. Это событие было воспринято евреями как важное знамение. Лидеры еврейских общин в Галилее, куда евреи бежали после разрушения своей столицы, обратились с призывом к «великому и могучему еврейскому народу»: «Знайте же, что конец нашего изгнания настал!».
Евреи вновь устремились в Иерусалим. И когда в 614 г. персы вторглись в Палестину, евреи в союзе с ними нанесли поражение византийцам, владевшим до этого Иерусалимом, и в течение последующих трех лет сами правили городом.
Огонь еврейской жизни никогда в Иерусалиме не угасал. Иногда казалось, что он еле тлеет, по всякий раз он разгорался с новой силой. Когда в 1267 г. знаменитый еврейский философ-богослов Рамбап (Мозес бен Нахман) приехал жить в Иерусалим, в городе проживало всего два еврея, переживших кошмар монгольского нашествия. Рамбан и его ученики вновь возродили в городе еврейскую общину, и в течение последующих 700 лет еврейское присутствие в Старом городе Иерусалима не прерывалось ни на один день.
Евреи старались связать свою судьбу с Иерусалимом, несмотря на выпадавшие на их долю неимоверные тяготы и унижения. Отец-иезуит Мишель Науд писал в 1674 г.: «Евреи Иерусалима платили большие деньги туркам за свое право находиться там... Они предпочитали быть пленниками в Иерусалиме, чем наслаждаться свободой, которую могли приобрести где-либо еще. Любовь евреев к своей земле просто неправдоподобна».
Только всепоглощающая любовь, которую евреи испытывали к Иерусалиму, может объяснить их тягу к городу, где само существование их было ужасающим. Английский дипломат Вильям Янг писал в марте 1839 г. в репортаже, посланном в Лондон, о положении евреев: «Еврей в Иерусалиме ценится немногим более собаки — я почти ежедневно слышу о каких-либо актах насилия и варварства по отношению к евреям». Дабы продемонстрировать свое полное превосходство над евреями, «мусульмане разместили городскую скотобойню на окраине еврейского квартала, тем самым подчеркивая еврейскую неполноценность». Английский путешественник Вильям Бартлет писал во время посещения Иерусалима в 1842 г.: «Если у путешественника хватит мужества вдыхать зараженный воздух узких иерусалимских аллей, полный гнилостных миазмов, он поспешит убраться оттуда побыстрее, находясь под тягостным впечатлением нищеты и социальной деградации ее несчастных обитателей». Крик отчаяния, сорвавшийся с пера Бартлета в конце его посещения города, говорит сам за себя: «Нет такого другого города на земле, который путешественник хотел бы поскорее покинуть, чем Иерусалим».
Непосредственная близость к еврейскому кварталу скотобойни, куда сбрасывались все нечистоты, приводила к бесконечным эпидемиям, уносившим ежегодно сотни еврейских жизней. Тем более поразительным должен быть признан тот факт, что число евреев в городе постоянно увеличивалось. И это при том, что жизнь еврея оценивалась буквально не больше копейки. Если еврей осмеливался пройти мимо христианских святынь, ему грозила смерть. «Существовал документ, подписанный турецким султаном, согласно которому христианам позволялось бить еврея, замеченного проходящим по улице перед церковью Гроба Господня. Даже если в результате такого битья еврей погибал, цена за пролитую еврейскую кровь составляла лишь десять пиастров, или три фартинга, или один цент».
В конце XIX века Иерусалим был маленьким провинциальным городком Османской империи. Его население и 1896 г. составляло 45 300 человек, из которых большинство (28 тысяч) были евреями. К этому следует добавить, что почти на полстолетия раньше, в 1838 г., в Иерусалиме проживало менее 16 тыс. человек, однако евреи уже и тогда являлись самой многочисленной группой населения, составлявшей 6 тыс. человек. Если углубиться еще дальше в историю, то окажется, что па протяжении, по крайней мере, двух столетий до этого население Иерусалима, одного из самых знаменитых городов в мировой истории, не Превышало 10 тыс. человек.
Приведенные цифры дают основания евреям утверждать, что для мусульман, под чьим контролем Иерусалим скромно существовал в течение многих веков, город не играл какой-либо значительной роли. Ярким примером этого может служить тот факт, что в 1229 г. египетский султан Аль-Камил «уступил» Иерусалим императору Сицилии и Германии Фридриху Второму, сопроводив это следующими словами: «Я в принципе ничего особенного не потерял, кроме нескольких христианских церквей и разрушенных домов».
Подобные слова султана-мусульманина могут оцениваться еврейской стороной как довольно-таки странные, если учесть, что они относились к «третьей по значению святыне мусульман». Однако известный израильский публицист Борис Шустеф считает, что такому пренебрежению султана к Иерусалиму не стоит удивляться, поскольку в наши дни мусульмане утверждают, что доказательством их любви к Иерусалиму служит то, что он был первым по значению священным местом, в сторону которого они обращались лицом во время молитвы. «Однако почему-то никто не догадался спросить, сколько же их было таких «молящихся» лицом к Иерусалиму. А спросить стоило, ибо тогда выяснилось бы, что их было-то всего не более 400—500 человек. Разве можно сравнивать это мизерное количество с миллионами евреев, которые из поколения в поколение мечтали о возвращении в Иерусалим? Стоит упомянуть, что, когда мусульмане через 16 месяцев «поклонения Иерусалиму» получили указание Аллаха повернуться лицом к Мекке, «сам Пророк был очень рад такому изменению, о котором он втайне мечтал, но не решался попросить [Аллаха]».
Мекка – священна для мусульман,
а Иерусалим – для евреев.
(Яккут, известный арабский географ, XIII век.)
Святость Иерусалима для мусульман базируется на легенде о ночном путешествии Пророка Мухаммада к «дальней мечети». Мусульмане утверждают, что речь! шла о мечети «Купол над Скалой», построенной мусульманами на Храмовой горе. Достаточно вспомнить, что Мухаммад умер в 632 г., в то время как мечеть была j построена спустя 60 лет после его смерти, в 692 г. Это дает основание Шустефу заявить о фантастичности мусульманской истории. Более того, купол мечети по окружности испещрен вереницей текстов длиной 230 метров, в которых отражена полемика против христиан. В текстах дается масса ссылок на Коран, но там нет ни единой строчки, говорящей о «ночном путешествии» Пророка. Интересно, что даже среди самих мусульман нет согласия по вопросу этого ночного путешествия. «Некоторые понимают эту историю, как действительно имевшее место событие, когда Пророк «физически» пропутешествовал к Иерусалиму и оттуда вознесся на Небеса. Однако другие, в том числе и Айша, любимая жена Пророка, всегда настаивали на том, что это «путешествие» являло собой чисто интеллектуальное событие». Если взглянуть на статистику, касающуюся численности населения Иерусалима, можно заметить, что прирост мусульманского населения в Иерусалиме приходится на тот период, когда город не находился под исламским контролем. За 20 лет, с 1900 по 1922 год, в период турецкого правления в Иерусалиме, мусульманское население города увеличилось лишь с 10 000 до 13 500 человек. Количество же евреев за этот период времени осталось таким же, как в 1900 году— 34 400 человек. Однако после того, как мировое сообщество вручило Британии мандат на воссоздание в Палестине еврейского государства, явившегося причиной ускоренного переселения евреев в Палестину, это соответственно отразилось на притоке туда и арабов. «С 1921 по 1933 год в Иерусалим прибыло 20 тыс. евреев и 21 тыс. арабов. Арабы, как и евреи, приезжали из дальних стран, в том числе, из Марокко, Алжира, Ливии и Йемена». К 1939 г. еврейское население Иерусалима возросло еще на 26 тыс. человек, в то время как арабская иммиграция добавила за этот же период к населению города «15 тыс. арабов, большинство из которых прибыло из Сирии, Трансиордании, Египта и Ирака».
Ведь даже после того, как Иордания, население которой на три четверти состояло из палестинских арабов, оккупировала Иерусалим в 1948 году, арабов туда особо не тянуло. И это при том, что иорданский король Абдулла из политических соображений назвал город своей «альтернативной столицей». Однако одно дело назвать, и совсем другое — заботиться о развитии города. Сравнительные цифры роста населения Аммана и оккупированной Иорданией части Иерусалима вновь однозначно убеждают, что Иерусалим был нужен арабам лишь тогда, когда им владели евреи. О чем можно говорить, если за двадцать лет иорданского владычества население оккупированного Иерусалима увеличилось лишь на 2500 человек, а население Аммана, за более короткий срок, с 1948 по 1961 год выросло с 22 тыс. до 250 тыс. человек!
В 1948 году, на момент воссоздания еврейского государства, в Иерусалиме проживало 100 тыс. евреев. Число арабов, в подавляющем большинстве живших в части города, подпавшей под контроль Иордании, составляло 65 тыс. человек. К 1967 г., т.е. к моменту воссоединения города, еврейское население города удвоилось и достигло 195 тыс. человек. За те же 20 лет арабское население, если не учитывать изменений в процентном соотношении между мусульманами и христианами, численно почти не изменилось, составив 67 500 жителей. Объединение Иерусалима и его полный переход под еврейский контроль в 1967 г. вновь привело к всплеску в росте арабского населения. Если еврейское население продолжало расти стабильно и к 1992 г. опять удвоилось, достигнув 402 тыс. человек, то в росте арабского населения произошел огромный скачок. После двадцатилетнего застоя оно более чем удвоилось, дойдя до 155 тыс., причем весь прирост имел место за счет мусульман, ибо число арабов-христиан за этот период увеличилось лишь на 600 человек.
Как считает Щустеф, неправдоподобно аритмичная картина прироста арабского населения города однозначно указывает на то, что «притяжение» мусульман к Иерусалиму носит политический характер. Не будь в Иерусалиме еврейского присутствия, город быстро захирел бы, как это с ним уже происходило при различных мусульманских владычествах. Мечети Аль-Акса и Аль-Сахра так и остались бы полуразрушенными строениями, каковыми они были в начале XX века. Возведение этих мечетей в ранг главных мусульманских святынь стало политической задачей англичан с момента их появления в Палестине. Роберт Сторс, назначенный военным губернатором города, писал: «Северный фасад мечети Аль-Сахра был спасен [от полнейшего разрушения] совершенно без какой-либо арабской инициативы, и только благодаря англичанам и английскому архитектору».
Еврейские историки вспоминают имя знаменитого иерусалимского муфтия Хадж Амин эль-Хусейни разве лишь в связи с приписываемой ему преступной деятельностью по натравливанию палестинских арабов на евреев. Возглавляемые им террористические отряды привели к гибели многих тысяч арабов и евреев. Однако мало кому известно, что именно Хадж Амин явился тем арабским лидером, который в XX веке в корне изменил отношение мусульманского мира к Иерусалиму. Крупнейший английский историк нашего времени Мартин Гильберт писал: «[Начиная с января 1924 г.] Хадж Амии эль-Хусейни с огромной энергией и искусством принялся за работу по укреплению статуса Иерусалима в мусульманском мире. Его главное усилие, которому он придавал чрезвычайное значение и в котором он преуспел, было направлено на то, чтобы мечеть Аль-Сахра и мечеть Аль-Акса заняли бы гораздо более значимое, чем раньше, место в мыслях всех мусульман».
При помощи значительных средств, собранных им в исламском мире, Хадж Амин организовал реставрацию разрушенного фасада мечети Аль-Сахра и покрыл золотом купол мечети Аль-Акса. Историк Егошуа Порат написал: «Эти реставрационные проекты были чрезвычайно важны. Они увеличили ценность и значимость двух иерусалимских мечетей как в глазах мусульман Палестины, так и в глазах мусульман других стран... Как Хадж Амии и рассчитывал, Иерусалим приобрел в глазах мусульман ту значимость, которую он до сих пор никогда не имел». Иерусалимский муфтий прекрасно понимал, что только политизация Иерусалима и игра на религиозных чувствах мусульман могут дать шансы арабам перехватить инициативу в арабо-еврейском конфликте. Он, как и его современники, отлично знал, что Иерусалим был еврейским городом. Еврейский характер города подчеркивался не только абсолютным численным превосходством евреев среди иерусалимцев, но и распределением еврейского населения в районах самого города.
Сегодня подавляющее число жителей Иерусалима даже и не подозревает, что до 1917 г., т.е. до прихода англичан, в Иерусалиме не существовало арабского квартала. Были «еврейский, армянский, христианский и смешанный кварталы». Если вернуться к приведенным ранее цифрам, понятно, что об отдельном арабском квартале не должно было идти и речи, так как «больше половины живших в Иерусалиме мусульман были недавними пришельцами, поселившимися там гораздо позже евреев и христиан». «Хотя в 1914 г. 70% жителей смешанного квартала составляли евреи, англичане из политических целей переименовали его в арабский квартал». Фактически именно англичане изгнали из «арабского» квартала евреев под тем предлогом, что не смогут их защитить от мусульман. В 1920г., перед тем как евреи были оттуда выселены и квартал переименован, большинство жителей были евреями. Официальные турецкие и английские документы однозначно свидетельствуют, что «до начала арабских волнений в 1920 г. евреи составляли большинство не только в Иерусалиме и в старом городе, но и в самом «арабском квартале».
По книге В.И. Королева
"Битва за Иерусалим и
ядерный Армагеддон"
