Одним из фундаментальных положений христианства является идея о том, что Иисус из Назарета — это уже пришедший Мессия. Поскольку само слово Христос есть греческий перевод слова Мессия (помазанник), идея эта лежит в самой основе христианской веры. Отвергая христианство, евреи прежде всего отвергают признание Иисуса Мессией. Почему евреи придерживаются такой точки зрения?
Проблема реализации мессианских пророчеств
Для того, чтобы можно было решить, является ли Иисус Мессией, нужно прежде всего разобраться с самим термином Мессия, понять, что он включает в себя. Прежде всего надо иметь в виду, что само понятие прихода Мессии введено пророками древнего Израиля; именно наличие их пророчеств и заставляло людей ожидать прихода Мессии. Таким образом, если человек объявляет себя (или кто-то объявляет его) Мессией, то следует проверить, соответствует ли этот человек пророчествам о Мессии, совершил ли он то, что древнееврейские пророки ожидают от Мессии.
В древних библейских пророчествах Мессия — это царь и духовный вождь еврейского народа. При жизни и правлении Царя-Мессии совершится процесс Геула, Избавление, — иначе говоря, освобождение и возрождение всего мира. Это возрождение представлялось пророкам происходящим в объективной реальности, явным и несомненным для всех людей. Прежде всего, во времена Мессии прекратятся войны, настанет всеобщий мир и благоденствие, и все люди, наслаждаясь покоем и гармонией, смогут посвятить себя познанию Бога и духовному совершенствованию.
Описывая мессианские времена, пророк Исайя (60:16-22) говорит: “И тогда узнаешь ты, что Я — Господь, спасающий тебя и избавляющий тебя, Могучий Яакова. ...И поставлю вместо надзирателей твоих мир и вместо притеснителей твоих — справедливость. Не слышно будет более насилия в земле твоей, грабежа и разрушения — в пределах твоих, и назовешь стены твои спасением и ворота твои — славой. Не солнце будет светить светом дневным для тебя, и не луна будет сиять тебе, но будет тебе Господь светом вечным, и Бог твой — великолепием твоим. Не зайдет уже солнце твое, и луна твоя не скроется, ибо Господь будет для тебя светом вечным, и окончатся дни скорби твоей. И народ твой — все праведники, ветвь насаждения Моего, дело рук Моих во славу навеки унаследуют эту страну... Я, Господь, в назначенное время ускорю это”.
А пророк Иеремия (23:5) говорит о Мессии, потомке Давида, так: “Вот, наступят дни, — сказал Господь, — когда взращу Я Давиду праведного потомка, и будет он царствовать, и будет мудр и удачлив, и будет вершить суд и правду на земле. Во дни его Иеhуда будет спасен, и Израиль будет жить в безопасности; и вот имя его, которым назовут его: Господь — справедливость наша”.
Исайя (2:4) подчеркивает, что дни пришествия Мессии будут эпохой межнациональных и социальных перемен: “И перекуют все народы мечи свои на орала и копья свои — на серпы; не поднимет меча народ на народ, и не будут больше учиться воевать”.
Мир, всеобщее братство людей и прекращение насилия — самые главные приметы наступления мессианских времен.
В этих пророчествах есть одна очень существенная особенность, на которую следует обратить внимание: для еврейских пророков духовное возрождение мира неотъемлемо от объективных социальных перемен в реальной действительности. Во-первых, Мессия пророков — не божество, а реальный человек из плоти и крови, потомок царя Давида. Во-вторых, в центре внимания пророков находится, в сущности, не сама личность Мессии, а те задачи, которые перед Мессией стоят, те изменения, которые он вносит в мир. Это общая и характерная черта мировосприятия иудаизма, для которого истинная духовность всегда реализует себя в материальном: для того и создан человек, чтобы одухотворить и освятить, возделать окружающий мир — и себя вместе с ним.
Только осознав характер мессианских предсказаний древнееврейских пророков, мы можем представить себе, каким страшным ударом для первых христиан явилась смерть человека, которого они считали Мессией. Ведь, как известно из Евангелий, и сам Иисус, и его соратники, как и все другие евреи в его время, безусловно признавали авторитет пророков. Иисус погиб, так и не совершив ничего из того, что было предназначено и чего ждали от мессианских времен, — как же теперь можно было продолжать верить в его мессианство? Мы можем представить себе, что многие евреи, страстно ждавшие Избавления и привлеченные яркой личностью Иисуса, считали его возможным Мессией. Его смерть поставила их перед тяжкой дилеммой: с одной стороны — пророчества, ясно очертившие деяния, которые должен совершить Мессия; с другой стороны — их мессианские надежды на Иисуса. Большинство евреев, современников Иисуса, с горечью признались себе в том, что они ошиблись и что Бог еще не послал Избавления Своему народу: Мессия еще не пришел. Вновь нужно было ждать истинного Спасения — ждать столько, сколько будет нужно, как бы ни была сильна тоска по Избавлению.
Но были среди современников Иисуса и такие люди, которые уже не в силах были отказаться от того, во что так страстно уверовали. Слишком яркой была вспышка надежды, слишком сильной была боль утраты, чтобы взглянуть в лицо горькой правде. Они уже не могли отступать. Оказалось, что для этой небольшой группы легче было подогнать пророчества под конкретные факты жизни Иисуса, чем применить к его деятельности определения и критерии, переданные нам пророками.
Христианская переинтерпретация понятия Мессия
Группа евреев, сторонников Иисуса, во-первых, отказалась поверить в его смерть. Во-вторых, они стали пытаться по-новому истолковать библейские пророчества, искать в них иные, неизвестные ранее смыслы — такие, которые допускали бы мысль о том, что Мессия может погибнуть, не принеся ожидавшегося Избавления. Иначе говоря, они искали у пророков не истину, а подтверждение своих представлений о том, что Иисус является долгожданным Мессией. Концепцию Мессии, переданную нам пророками, они заменили на совершенно новую. Они стали утверждать, что Мессия должен прийти дважды. Смерть Иисуса, свидетелями которой были его современники, должна быть отнесена к первому приходу, при котором Мессия, оказывается, и не должен был изменить объективный мир и принести Израилю реальное освобождение. Сфера его деятельности при первом приходе была перенесена в мистические области, недоступные восприятию обычного человека; ее целью было объявлено мистическое искупление первородного греха, которое отныне и рассматривалось как Спасение — спасение внутреннее, не проявляющееся в объективных явлениях внешнего мира. Этот принципиальный сдвиг в концепции Мессии дал христианам возможность объяснить смерть Иисуса и, сохранив веру в уже пришедшего Мессию, отодвинуть в будущее мессианские задачи, о которых говорили древние пророки. Задачи эти, соответственно, были перенесены на второе пришествие, когда воскресший Иисус снова явится людям и осуществит наконец все, что предназначено совершить Мессии.
Естественно, что эта переинтерпретация мессианской задачи не была принята еврейским народом, и с этого момента пути еврейства и христианства разошлись.
Нам хотелось бы подчеркнуть, что мы отнюдь не утверждаем, что ученики Иисуса были людьми, цинично манипулирующими религиозными убеждениями группы своих сторонников. Их взгляды, сформировавшиеся в эпоху, полную трагедий и катаклизмов, под мощным давлением исторических катастроф, возможно, были вполне искренними. Но изучение процесса, приведшего к формированию их взглядов (и других подобных процессов в истории), дает основание для известного скептицизма, причем не столько в отношении их искренности, сколько в отношении их способности объективно оценить реальную ситуацию.
Исторические параллели: христианство и саббатианство
В еврейской истории не один раз появлялись харизматические народные вожди, в связи с которыми вновь и вновь вставал вопрос об истинном и ложном Мессии и о признаках, по которым можно его узнать. Психологические процессы, происходившие в народном сознании в эти эпохи, зачастую были очень похожи на формирование христианской мессианской модели. В частности, чрезвычайно наглядную параллель с возникновением христианской концепции представляет собой саббатианство — движение объявившего себя Мессией Шабтая (Саббатая) Цви. Поскольку движение Шабтая Цви имело место исторически относительно недавно и хорошо документировано, мы имеем возможность проследить в деталях процесс трансформации взглядов группы последователей несостоявшегося Мессии.
Шабтай Цви, еврей из Смирны (Измир, западная Турция), основавший во второй половине XVII века широкое мессианское движение среди евреев Европы и Ближнего Востока, был одним из наиболее ярких и удачливых кандидатов на роль Мессии во всей еврейской истории. Обладая большими способностями к убеждению и чертами харизматического лидера, он привлек к себе огромное число сторонников. Посланцы с благой вестью об Избавлении ездили по всему миру, и многие еврейские общины почти целиком перешли на его сторону. Успех Шабтая Цви достиг апогея летом 1666 года, когда, по-видимому, большинство евреев в мире всерьез поверили в то, что он является Мессией. Однако в сентябре того же года турецкий султан арестовал Шабтая Цви и поставил его перед выбором: переход в ислам или смерть. Шабтай Цви выбрал переход в ислам. Он умер через десять лет, будучи мусульманином.
Ренегатство Мессии, невыполнение им мессианских пророчеств было таким же ударом для последователей Шабтая Цви, как смерть Иисуса для ранних христиан. И вновь большинство евреев признали свою ошибку и с болью смирились с новым разочарованием. Но были и такие, кто настолько увлекся, что не смог отказаться от своей веры в уже якобы пришедшего Мессию Шабтая Цви. Они должны были найти объяснение случившемуся — и поразительны совпадения тех оправданий, которые находили своему учителю приверженцы Шабтая Цви, с утверждениями ранних христиан.
Отдельные фразы Шабтая Цви были истолкованы так, как будто бы он заранее предсказывал свое обращение в мусульманство. Его возвращения тоже ждали — сначала его возвращения к иудаизму из ислама, а потом его возвращения из могилы. Факт его смерти тоже отрицали, причем и в этом случае мы находим историю с пустой могилой. Снова перечитывали Библию, чтобы найти то, чего до сих пор там никто не находил, — на этот раз указания на то, что Мессия перейдет в другую веру, не принеся мира Земле и освобождения Израилю. И вновь поиски увенчались успехом. В главе 53 книги Исайи, с пристрастием читавшейся как христианами, так и саббатианцами, есть такие слова: “Болезни наши переносил он, и боли наши терпел он, а мы считали, что он поражаем, побиваем Богом и истязаем. Изранен он преступлениями нашими, сокрушен грехами нашими” (стихи 4-5). Согласно традиционным еврейским комментариям, эти слова произносят народы мира, пораженные стойкостью Израиля. Христиане относят слово “изранен” (ивр. “мехолаль”) к Иисусу и понимают его как “пронзен”, находя, таким образом, у пророка предсказание о мучениях Иисуса; саббатианцы же толкуют то же слово “мехолаль” как “осквернен” и воспринимают тот же самый стих как пророчество о том, что Мессия перейдет в другую веру.
И наконец, необходимо было объяснить измену Шабтая Цви и его катастрофический конец. Решение этой проблемы, как и в случае генезиса христианства, было найдено в перенесении задач Мессии при первом его приходе с уровня объективного и видимого на уровень мистический и невидимый. Для того, чтобы найти оправдание бесславному завершению жизненного пути Шабтая Цви, его приверженцам пришлось прибегнуть к мистическим аргументам: по их мнению, Мессия Шабтай должен был проникнуть в глубины мирового зла, чтобы войти в контакт с заключенными в нем искрами святости, соединиться с ними, а затем, открыв ворота зла изнутри, вывести их наружу и принести освобождение и им самим, и всему миру. (К сожалению, здесь мы не можем подробно вдаваться в анализ созданного последователями Шабтая Цви объяснения, основанного, на самом деле, на искаженной интерпретации некоторых идей Каббалы, — объяснения, возможно, даже более блестящего, чем христианский вариант решения аналогичной проблемы.
В конце концов, небольшой группой последователей Шабтая Цви был сделан также и последний шаг, и они объявили его Богом. Остальные евреи после этого окончательно отвернулись от этой группы как от идолопоклонников. Просуществовав около 100 лет, движение саббатианцев окончательно распалось.
Генезис двух мессианских концепций — христианства и саббатианства — проходил по одной и той же схеме. В обоих случаях деятельность кандидата в Мессию завершалась так, что, казалось бы, возможность веры в его мессианство была исключена, — и в обоих случаях невозможное становилось возможным благодаря переопределению роли мессии таким образом, чтобы она соответствовала судьбе данного человека. Фактически происходила подгонка мессианской концепции под данную конкретную личность.
И в том и в другом случае еврейский народ нашел в себе силы пережить горечь разочарования и остаться верным своей религии и Торе. Поскольку библейское пророчество о Мессии оставалось неисполненным, вывод можно было сделать только один: спасение еще не пришло. Для евреев, в своем ожидании постоянно подвергавшихся насмешкам и презрению других народов (где же ваш Мессия?), этот вывод был более чем болезненным. Но он неизбежен — если только мы хотим быть честными перед собой, перед историей, перед нашим Священным Писанием и перед Богом. В несчастье и в веселье, во времена Катастрофы и в эпоху возрождения еврейского государства верные Торе и своему наследию евреи могут только повторить слова своих предков: “Я верю полной верой в приход Мессии, и хотя он и медлит — я буду каждый день ждать его прихода.
Международная еврейская газетаj
