«Этой песни мотив зажигает костры на снегу,
Древней пляской закружит, повеет песками пустыни.
Материнская сила извечной молитвы о сыне,
Бирюзовость волны, след сандалии на берегу.
Эта песня – как память о пеннорождённой земле,
Об извечной борьбе меж любовью и чёрною злобой.
Может быть, не коснёмся мы лбом этой тверди, но оба
Пилигримами будем искать её светоч во мгле.
Пусть пустыня вокруг, и кружит над песком вороньё –
Вспомнив старую песню, и снова споём мы её».
Эти стихи Мария Смирнова посвятила произведению, знакомому множеству людей на земле Эрец-Исраэль, где она родилась, и в разных уголках планеты – «Хава нагила». Эту знаменитую песню большинство считают народной, то есть, одной из тех, чье авторство не установлено. Но имя человека, подарившего нам это произведение, а без него уже давно не обходятся ни один еврейский праздник, ни одно торжественное мероприятие, доподлинно известно. Это видный деятель еврейской культуры, и в первую очередь – культуры музыкальной, Авраам Цви Идельсон, родившийся 135 лет назад.
На свет человек этот появился в Феликсберге, в те годы находившийся на территории Российской империи (ныне – Юркалне, Венцпилсского края Латвийской Республики). Обладая абсолютным слухом и красивым голосом, Авраам учился на кантора и мог весьма преуспеть в канторском пении, был студентом сразу трех авторитетных европейских консерваторий: Кенигсбергской, Берлинской и Лейпцигской. Но его с 
юных лет манили неизведанные просторы, и он начал колесить по свету – Старому и Новому, а в 1905 году отправился в Палестину, туда, где впервые сложился древний народ, к которому он принадлежал. Идельсон явился одним из первых музыкантов, задавшихся целью не только собирать образцы народного творчества, но и поставить их изучение на научную основу. Он интересовался историей музыки разных народов, в частности, – германским миннезангом, арабо-персидской и славянской музыкальными традициями. Став профессором, ученый явился автором монументального исследования: «Сокровищница еврейско-восточных мелодий» в 10 томах и уникальной энциклопедии «Еврейской музыки». Эти труды были опубликованы на иврите, английском и немецком языках и включали почти полторы тысячи фонографических записей. В 1910 году Авраам Цви Идельсон основал Институт еврейской музыки, а потом и первую в Палестине Еврейскую музыкальную школу. Он сочинил музыку для первой еврейской оперы в Эрец-Исраэль. Идельсон организовал записи на изобретенный в ту пору граммофон еврейских певческих групп, приезжавших на Святую землю из разных стран, по которым судьба разбросала народ-скиталец. И вот однажды (так ли это было в действительности, или нет, сказать теперь трудно), к композитору и музыковеду пришла в гости группа садгорских хасидов. В их напевном исполнении он услышал удивительную мелодию, в которой, как считали исполнители, была отражена печаль по поводу их отъезда из родного местечка в Австро-Венгрии, и, в то же время, – неуемная радость, порожденная возвращением на родину предков. Надо сказать, что тогда (в годы Первой Мировой войны), значительная часть приверженцев этого направления в хасидизме как раз и переселилась на жительство в Эрец-Исраэль. Что касается впечатлившего Авраама Цви Идельсона напева, то он, судя по всему, не был создан по указанному выше поводу, хотя и передавал в полной мере чувства, испытываемые хасидами-переселенцами. Впервые эта мелодия, как утверждается в специальной литературе, стала известна как хасидский нигун, исполнявшийся среди последователей рабби Исраэля Фридмана (Ружинского Ребе), который жил в первой половине XIX века в городе Садгора, где и основал свою хасидскую династию. По другой версии, напев, о котором идет речь, Идельсон услышал по время длительной экспедиции по Палестине, целью которой был сбор произведений еврейского музыкального фольклора. Так, или иначе, профессор получил поистине бесценный подарок, который, однако, еще только предстояло по достоинству оценить – и ему самому, и сотням тысяч почитателей музыкального творчества. Как это точно сказано: «Всему свое время».
Авраама Цви Идельсона призвали в турецкую армию, назначили капельмейстером большого военного оркестра. «Похоронного марша» Османской Империи оркестр этот не сыграл, но Первая мировая война закончилась полным поражением Турции. Армия британского генерала Аленби вошла в Иерусалим. Произошло это событие в 1917 году, в первый день праздника Хануки. Так исторически совпало, что еврейское население Палестины именно в это время торжественно отмечало официальное провозглашение «Декларации Бальфура», где впервые в новейшей еврейской истории было официально подтверждено право евреев на создание в Палестине своего «национального очага». По этому поводу в Иерусалиме началась подготовка к небывалому по своему масштабу в те времена праздничному концерту. Аврааму Идельсону поручили составить концертную программу. Он очень много и долго репетировал с оркестром, ансамблями и солистами. Все было подготовлено, но не хватало яркого номера, которым можно было завершить концерт, чтобы он запомнился всем надолго. Идельсон принялся рыться в своих материалах. И, конечно же, нашел мелодичный напев, который ждал своего часа.
Он разделил эту мелодию на несколько частей. Затем написал аранжировку для хора и оркестра. И даже сочинил слова на иврите. Поэтом Авраам был непрофессиональным, а потому придумал именно слова, простые и легко запоминающиеся: «Давайте-ка, возрадуемся! Давайте-ка возрадуемся и возвеселимся! Давайте споём, да возвеселимся! Просыпайтесь братья! Просыпайтесь, с радостью в душе и сердце».
Концерт удался, а его финал получился поистине фантастическим. Мощное, гордое, жизнеутверждающее звучание песни “Хава нагила” ввергло публику в неописуемый экстаз. Охваченные единым воодушевляющим порывом, люди, сначала робко, потом смелее и смелее, начали подпевать хору и даже подтанцовывать. Песня с первого же исполнения обрела невероятную популярность, и ее «Хава нагила» не утратила и по сей день. Правда, привычное для нас звучание мелодия “Хава нагилы” приобрела лишь в 30-х годах XX века – благодаря волне еврейских переселенцев из Румынии, которые выросли на культуре зажигательных танцев. У песни появился синкопированный танцевальный ритм, и она стала звучать быстрее. Позже сложился некий ритмический консенсус – “Хава Нагила”, какой слышим мы ее сегодня, начинается медленно, с уважения к традициям, к своему истоку, а потом разгоняется, переходя в неуемную пляску. Первая нотная запись песни содержится в сборнике, выпущенном Авраамом Цви Идельсоном в 1922 году, там же можно увидеть и подпись: «музыка – народная, гармония – А. Цви». А первая запись песни была осуществлена в 1922 году – хором, который собрал сам Идельсон. Утверждается, что это вообще – первая песня, записанная на граммофон в Эрец-Исраэль. В том же году профессор переехал в США, обосновался в Цинциннати, и с 1924 по 1934 год преподавал курс еврейской музыки в Хибру Юнион Колледже. В 1937 этот непоседа переселился в Йоханнесбург, где через год ушел из жизни.
А у «Хавы нагилы» судьба сложилась по-своему. Через 20 лет после смерти Идельсона о своих притязаниях на авторство песни заявил бывший его ученик Моше Натанзон, певший в хоре под управлением маэстро. По его версии, перед знаменитым концертом в 1917 году, Идельсон попросил своих учеников написать слова к мелодии «Хавы нагилы», и из всех вариантов, якобы, выбран для исполнения был тот, который сочинил Натанзон. Но достоверность этого заявления не была никем и ничем подтверждена, и авторские права закрепились за Авраамом Цви Идельсоном. Что же касается Моше Натанзона, то его свидетельство, в какой-то степени впечатлило американцев, когда Моше перебрался на жительство за океан и был принят в качестве перспективного музыканта на ниве еврейской фольклорной музыки.
Весь мир, и об этом можно говорить без малейшего преувеличения, услышал обновленную «Хаву нагилу» в пятидесятые годы прошлого века, когда ее мастерски исполнила знаменитая израильская певица Яффа Яркони. Задорную песню подхватили, и она зазвучала на европейском и американском континентах. В 1958 году легендарные сестры Мерна и Клэр Берри записали свою версию этого хита – в стиле «идиш-джаза». Заметный вклад в популяризацию в США «Хавы нагилы» внес знаменитый певец и актёр Гарри Белафонте, спев ее в Карнеги-холле в 1959 году. В одном из интервью он рассказал: «В середине 50-х я выступал в Германии. Всего десять лет назад здесь происходили ужасающие массовые убийства евреев. А теперь немецкие дети пели на иврите эту чудесную песню, призывающую к веселью и радости. Меня это невероятно растрогало». Узнаваемая мелодия и танец под нее использованы, в качестве запоминающегося фрагмента, в комедийном фильме режиссера Жерара Ури «Приключения раввина Якова» (1973) с блистательным Луи де Фюнесом в главной роли. Впоследствии «Хаву нагилу» исполняли Жозефина Бейкер, Элвис Пресли, Боб Дилан и бесчисленное множество других очень известных солистов и музыкальных коллективов. Композиция, исполненная под «Хаву нагилу» принесла золотую медаль знаменитой американской гимнастке еврейского происхождения Александре Райсман на летних Олимпийских играх 2012 года в Лондоне. «Хаву» перевели на десятки языков мира, она звучит даже на эсперанто и цыганском. Стоит добавить: пять лет назад в Нью-Йорке, в Музее еврейского наследия, была развернута выставка под названием «Hava Nagila: A Song for the People». Экспозиция была посвящена истории создания «Хавы нагилы» и музыкальной ее эволюции. Дизайнеры позаботились о том, чтобы в одном небольшом зале можно было одновременно, в разных его точках, слушать несколько версий песни. Они соорудили специальные зонтики, которые направляют звук так, чтобы он воспринимался только посетителями, стоящими прямо под этими зонтами. На том, как местечковый «нигун» (нигун – понятие, пришедшее из иврита, означающее “напев без слов”) превратился в один из самых известных еврейских шлягеров, оказав влияние на мировую культуру, организаторы выставки и сделали главный акцент. В 2013 году на киноэкраны в США вышел документальный фильм «Hava Nagila. The Movie» режиссёра Роберта Гроссман и продюсера Марты Кауффман. В нем демонстрируются уникальные архивные документы и видеоматериалы.
kackad.com
