Странный город стоит в горах северо-восточной Индии на границе с Бирмой. И не в том дело, что нет в нем ни одного ровного места, и кратчайший путь от одной точки к другой нередко ведет в объезд или обход, но никак не прямо, – просто достаточно посмотреть на вывески его торговых, мастеровых, общественных и прочих заведений. Israel Appliances, Israel Bazaar, Israel Grocery, Israel Agency, Israel Metal Fabrication, Zion Hardware, Israel Millennial Enterprise и т.д. и т.п. Я впервые был в месте, где буквально во всем присутствовало имя Израиля, говорит израильский, между прочим, журналист, писатель и переводчик Хиллель Халкин в книге о поездках в неблизкие от Земли Обетованной индийские джунгли. Она называется «За рекой Саббатион. В поисках затерянного племени Израилева» (Across the Sabbath River: In Search of a Lost Tribe of Israel. By Hillel Halkin / Houghton Mifflin Company. Boston – New York). Город, упомянутый выше, зовется Аиджал. Он столица штата Мизорам, населяемого народностью мизо. Принадлежащие к монголоидной расе, мизо возводят свою родословную к одному из десяти израильских колен, некогда изгнанных из своей страны, и именуют себя «детьми Манассии» – B’nei Menashe.
«Халкин, – пишет в рецензии на его книгу в журнале The New Republic Кэрил Филипс, – последний в длинном ряду тех, кто стремился разгадать тайну Затерянных Племен… В 8 веке до н. э. Ассирия победила и захватила оба еврейских государства в библейской Палестине, северное царство – Израиль и южное – Иудею. Ассирийцы переселили покоренных израильтян в разные районы своей империи, но Библия не содержит никакой информации о том, куда именно кто из них направился и что с ними потом случилось. Однако то, что они, в конечном счете, вернутся обратно, неоднократно предсказывалось еврейскими пророками как символ примирения Бога с избранным народом». Римский историк Плиний Старший сообщал, что Затерянные Племена живут где-то за великой рекой Саббатион, которая шесть дней в неделю течет, а в субботу отдыхает. Последние по времени научные труды, на которые ссылается Халкин, локализуют местопребывание высланных ассирийцами израильтян в таких регионах, как современные Иракский Курдистан, территории к югу от сирийско-турецкой границы и горы Загрос (Иран). Но какие огромные расстояния отделяют эти места от тропических джунглей Восточной Азии, как вообще могла возникнуть у племен, еще полтора столетия назад находившихся во власти шаманизма, анимизма и прочих полупервобытных верований, идея об их принадлежности к роду Манассии, о их древнееврейских корнях?
Мы, мизо, – израильтяне, с убежденностью заявляет местная дама с трудно выговариваемым именем (язык мизо относится к тибето-бирманской языковой группе), которому она предпочитает сокращенный вариант – Заи. Несколькими годами раньше Заи опубликовала исследование, доказывающее эту бесхитростную мысль. Мы прибыли сюда из области под названием Шинлун. Это в Юго-Восточном Китае. Там у нас был свиток Торы, который был сожжен по приказу первого китайского императора Цинь Шихуанди. Он обратил нас в рабство, чтобы мы строили для него Великую китайскую стену. Сделал же он это потому, что раньше мы строили египетские пирамиды. Но мы убежали от него и попрятались в пещерах. А потом и вообще ушли из Китая и оказались здесь.
Это было первой декларацией в поддержку еврейского происхождения мизо, которую услышал только что приземлившийся в аэропорту Аиджала Хиллель Халкин. А приехал он сюда, сопровождая одного израильского раввина, который не просто поверил историям вроде изложенной выше, но и предпринял в связи с этим весьма практические шаги. Как-то в 1979 г. рабби Элияху Авихаиль прочитал письмо, присланное в Иерусалим невесть откуда взявшимися «евреями Северо-Восточной Индии». Завязалась переписка, в результате которой он три года спустя прилетел в Калькутту. Однако в то время на территории Мизорама происходили военные действия, индийские войска безжалостно уничтожали тамошних сепаратистов, подстрекаемых Пакистаном и Китаем, и к его «собратьям» рабби не пустили. На следующий год Авихаиль снова был в Калькутте. И, хотя и на сей раз во въезде в Мизорам ему было отказано, делегация «единоверцев» приехала оттуда, чтобы встретиться с ним. Они рассказали израильскому гостю, что в начале 50-х годов некоего Шалу, жителя деревни на севере Мизорама, посетило видение. Как поведал Шале ангел, мизо – потомки древних израильтян и обязаны вернуться на историческую родину. Известие об ангельском явлении стало понемногу распространяться и достигло соседнего с Мизорамом штата Манипур, где было с энтузиазмом воспринято родственными мизо народностями. Движение за воссоединение с Израилем стало шириться, и теперь, когда наконец его представители впервые увидели собственными глазами настоящего израильского рабби, они принялись умолять его научить их тому, что они должны были знать о своей новой религии. Немало всему этому поудивлявшись, рабби Элияху тем не менее не упустил случая подробно расспросить членов делегации об их обычаях, истории и т.п. «Чем больше мы говорили, – рассказывал он позднее Халкину в своей иерусалимской квартире, – тем больше я убеждался в том, у них есть ЗНАКИ. У них есть жертвоприношения, которые совершаются священнослужителями, напоминающие описанные в Библии и посвященные богу, который у них называется Йах. Раньше у них существовало обрезание. У них есть древнее песнопение о пересечении Красного моря. У них есть сюжет о святом свитке… Все это говорит само за себя».
Короче, рабби Элияху увлекся, поверил и стал регулярно наезжать в Аиджал и Импхал (столицу Манипура). Он начал обучать мизо иудейским ритуалам, которые они необычайно быстро усвоили, а с 1990 г. с его подачи «дети Манассии» уже в свою очередь поехали в Израиль, как водится, на ПМЖ. Скептичного Халкина рассказы рабби Элияху не убеждали, но в целом история показалась ему занятной и достойной того, чтобы посмотреть на все самому, – тем более что журнал New Yorker заказал ему материал об этой поездке, – и вот он уже присутствует на богослужении в Shalom Zion Synagogue в Аиджале и не может не отметить, что члены конгрегации молятся и совершают все необходимые действия так гладко и слаженно, словно делали это всю жизнь. Прямо закрой глаза, и если бы не погрешности в фонетике, то можешь вообразить, будто ты в Иерусалиме.
Как справедливо замечает в газете San Francisco Chronicle Джим Пол, книга Халкина написана с немалой толикой доброжелательного юмора, особенно когда автор живописует свое совместное путешествие с рабби Элияху. Вот, скажем, встречаются они с незрячим старым солдатом, служившим еще в английской армии, который уверяет их, ссылаясь на услышанное некогда от его деда, что из серебряной чаши, экспонированной в местном музее, некогда пил сам Иосиф в Египте – при этом на донышке явственно проглядывает клеймо фирмы-изготовителя. Другой случай – в Богом забытом селении Кауласиб, на границе со штатом Ассам, женщина, повредившая глаз, просит рабби Элияху произнести благословение, которое бы излечило ее. Рабби явно не по себе, ведь вокруг стоят «дети Манассии», целый автобус их набился проводить уважаемого гостя, но какое тут может быть чудо… Я же не доктор, говорит он ей через переводчика. Я могу только молиться. Но моя молитва, скромно добавляет он, еще более ничтожна, чем твоя. И, стоя перед бамбуковой синагогой, он произносит нараспев несколько коротких фраз. Древнееврейские песнопения разносятся над джунглями, а автобус вскоре спускается с холмов на равнину. Поля заполнены людьми – мужчины в дхоти, женщины в сари, бегают голышом дети, неторопливо тянут за собой плуг буйволы, по дороге торопятся рикши со своими колясками…
Так завершилась первая поездкаХиллеля Халкина в земли мизо, отнюдь не сделавшая его единомышленником почтенного рабби. И все же некий червячок сомнения – а вдруг в этом все же что-то есть? – у него остался. Халкин решил более тщательно, с большей долей рационализма подойти к фольклорному наследию «детей Манассии» – единственному источнику информации о исконных традициях не только мизо, но и других претендующих на еврейское происхождение народностей, таких, как, например, чин и куки в штате Манипур. Издательство Houghton Mifflin приняло у Халкина заявку на будущую книгу, и он вновь собрался в Индию.
17 октября 1999 г. Халкин прибыл в Мизорам. Он был зарегистрирован как 45-й иностранный турист в этом году. С ним прилетели два переводчика, Шмуэль и Ицхак. Первый был мизо, второй – куки. Оба уже постоянно жили в Израиле и, как всякие неофиты, безумно гордились новообретенным иудейством, о чем то и дело давали почувствовать своим малоискушенным в разных еврейских тонкостях соплеменникам.
И вот для Халкина началось то, что этнографы называют полевой работой. Встреча следует за встречей, разочарование за разочарованием. Один посетитель нарисовал на листе бумаги подобие карты Израиля, а затем перевернул ее – смотрите, воскликнул он торжествующе, это карта Мизорама! И их площадь в квадратных километрах почти совпадает! Магия цифр соседствует с магией слов – ассамблея, собравшая в Аиджале около тысячи делегатов, единодушно голосует за то, чтобы признать себя, т.е. мизо, Затерянным Племенем Израилевым. Но Халкину нужны факты, и он продолжает спрашивать своих собеседников, предпочитая кого пообразованнее или постарше, об одних и тех же вещах – боге Йах, Красном море, обряде обрезания и т.п. Ответы разнятся – кто-то что-то слышал, кто-то что-то видел. Некоторые пытаются злоупотребить его доверием: один поживший в Америке прохиндей ухитрился, выманив на всяческие расходы немалую сумму, организовать команду «свидетелей», заученно твердивших заранее подготовленные в нужном для Халкина ключе имена и названия… В конце концов, отмечает в своей рецензии Кэрил Филипс, Халкину ничего не осталось как «признать, что его расспросы как в Мизораме, так и в Манипуре достигли своего естественного финала… Но тут, подобно всякой хорошей драме, когда мы только поверили, что все потеряно, что все казавшееся возможным лишь только плод воображения, – именно в этот момент автор делает открытие, которое и оказывается прорывом, проложившим путь к заключительному акту». И виной этому оказалась… дикая кошка с длинным хвостом.
Во время пребывания Халкина в Импхале его навестил собиратель местного фольклора, член группы Beth Midrash Hashem д-р Хуплам Милуй Лантханг, предложивший гостю из Израиля ознакомиться с его многолетним трудом «Чудесные генеалогические сказания куки, чин и мизо». По мнению д-ра Хуплама, в этих записях, которые он стал делать, начиная с 1949 г., содержатся свидетельства принадлежности этих народностей к колену Манассии. Для наглядности Халкину и его спутникам была предъявлена вычерченная от руки большущая карта с маршрутом древних израильтян, приведшим их за четыре тысячи миль от Синая. За эти несколько недель Халкин насмотрелся всякого, включая традиционные жертвоприношения, поэтому он взялся за предусмотрительно припасенный для него д-ром Хупламом английский перевод его рукописи (в оригинале написанной на тхадо, языке народности куки) без особого энтузиазма, скорее для порядка. Тем более удивлен был его переводчик Шмуэль, когда всего лишь через час после начала чтения манускрипта Халкин позвонил ему и сказал: «Знаешь, похоже, ты и в самом деле принадлежишь к Затерянному Племени».
Среди текстов, записанных Хупламом от жрецов куки, внимание исследователя привлекла легенда о Sangah Meichol, дикой кошке с длинным хвостом, захватившей город, в котором жили прародители куки, и укравшей у них одежду, после чего эти «дети земли плодородной и сочащейся маслом» были вынуждены бежать из нее, и рассеялись по разным уголкам мира. Откуда взялась дикая кошка? Зачем она отняла одежду у людей? Почему они из-за этого убегают? Все это показалось Халкину очередной бессмыслицей, винегретом из разнородных мифов и сказок. Но тут он вспомнил, что куки произносили письменное слово Sangah Meichol как sangah metsal, а имя ассирийского царя, осаждавшего в 722 г. до н.э. Самарию, на древнееврейском языке было Shalmaneser. Фонетические изменения при путешествии слова из языка в язык не редкость, скорее закон, и тогда имя ветхозаветного воителя легко вписывается в контекст всего пассажа, логично объясняя оставление людьми родины вражеским нашествием, – сохраненное же в прапамяти, это имя впоследствии распалось на две понятных для куки составляющих.
Но одного аргумента, естественно, мало, нужны другие, и Халкин едет вместе с Хупламом в город Сайкул, в его лабораторию, где изучает оригиналы его дневников и записей священных гимнов, сделанных несколько десятков лет тому назад. И еще одно прозрение! Гимн, обращенный к верховному божеству, завершается восклицанием: «Мы, дети Манмаси (т.е. Манассии), просим тебя! Aborizah». Что такое аborizah, спрашивает Халкин. Д-р Хуплам пожимает плечами, это слово не похоже на язык тхадо, в котором нет звука r. И здесь наступает очередь Халкина удивить непревзойденного знатока фольклора. Aborizah, говорит он, означает «О, Бог, создатель!» На древнееврейском это ha-borey Yah. Так заканчивалась любая молитва.
В главе своей книги, называющейся «Раскладывая все по местам», Хиллель Халкин признает, что его концепция связи между куки-чин-мизо и древним Израилем привязана к одной проблеме – подлинности текстов, полученных от д-ра Хуплама. «Либо я стал жертвой коллективного надувательства либо эта историческая связь на самом деле существует, – сказал он в интервью обозревателю газеты The Jewish Week Сэнди Браварски. – Но если вы увидите этих людей и материалы, которые я собрал, то попробуйте вообразить себе мотивы, которыми они могли руководствоваться, и тогда вы поймете, что вероятность обмана ничтожно мала».
Вдобавок более пристальное изучение труда д-ра Хуплама плюс повторный взгляд на предыдущие свидетельства позволили Халкину выдвинуть новые аргументы в поддержку своей теории. Один из самых поразительных – это наличие у куки ежегодного однодневного праздника, когда они едят пресные лепешки, попросту говоря, нечто вроде мацы. И это при том, что хлеб в их рационе вообще отсутствует.
Скажем сразу, что версия Хиллеля Халкина была встречена учеными с недоверием. Корреспондент еженедельника The Forward Алана Ньюхаус побеседовала с некоторыми его оппонентами. Упирали последние главным образом на то, что Халкин не лингвист, а строить подобные гипотезы на сходстве звучания слов смехотворно – ведь можно взять любые два языка и пять процентов слов в них могут иметь одинаковое звучание и близкие значения (Джеймс Матисофф, профессор Калифорнийского университета в Беркли). Халкин возражает на это, что ему и необязательно было иметь специальную подготовку, латинская транскрипция для языков народностей куки, чин и мизо уже разработана, и именно ее использовал Хуплам. Но помимо того имеются же и этнографические свидетельства. Откуда могли появиться некоторые обычаи, характерные только для древней Палестины, на северо-востоке Индии? И как объяснить то, что центральной фигурой в историческом сознании нынешних обитателей Мизорама и Манипура является Манмаси – Манассия, самый что ни есть проходной персонаж Библии? Даже если допустить, что знание об Израиле принесли сюда христианские миссионеры, то кому бы из них пришло в голову проповедовать о Манассии, а не об Аврааме, Моисее, Давиде… Иисусе, наконец?
Нынешней зимой неутомимый Халкин вновь планирует поездку в Индию. Теперь с ним едут врачи – из института Технион (Хайфа) и Аризонского университета. Они будут проводить генетическое обследование B’nei Menashe, и эксперимент этот может помочь установить, есть ли и в самом деле биологическая близость между ними и жителями Восточного Средиземноморья. Во всей этой (пока!) околонаучной истории есть одна мистическая черта. Согласно раввинической легенде, первым из десяти Затерянных Племен, которое вернется на родину, станет колено Манассии. Неужели пророчество сбылось?
Лев Рожанский
kackad.com
