Термины родства и свойства, а также сопутствующая им терминология занимают особое место в основном словарном фонде еврейско-татского языка. Наряду с такими понятиями, как «хлеб» («нун»), «дом» («хуне») и др., эти термины дошли до нас из глубины веков и являются одним из сохранившихся стержней, на которых держится язык.
В отличие от применяемой в праве классификации терминов, определяющих степень близости родственников для установления приоритетов при решении имущественных и других гражданских вопросов, здесь эти термины рассматриваются в ракурсе генеалогическом. То есть для нас главным критерием близости людей служит их кровная близость. Здесь речь идет о жизни семьи, рода, племени в динамике. Ставя конкретного человека в центр его родословной, мы принимаем кровных родственников этого человека за главные составляющие генеалогического древа его семьи и рода (термины родства) и дополняем эту схему сведениями о других – благоприобретенных – родственниках (термины свойства). Следует иметь в виду, например, что, относя ребенка нашего сына (дочери) к числу наших родственников по крови, мать (отца) этого ребенка мы можем включить только в число родственников по свойству. Родственником по крови она (он) станет лишь для своих потомков, оставаясь при этом, естественно, кровным родственником для своих предков и их общих с ней (ним) потомков.
При составлении нашей классификации справедливо придерживаться иерархического (и лишь отчасти хронологического) принципа: 1) от предков к потомкам; 2) от семьи к родственникам отца и матери и их потомкам как к продолжению рода предков. При этом мужскую линию следует рассматривать как приоритетную (иначе могло быть при матриархате). Такая последовательность обусловлена известной горско-еврейской традицией, которая имеет место, например, и при наследовании имен в роду. Как совершенно точно отмечает И. Семенов, в первую очередь наследуются имена предков по отцу, а также отца и матери; во вторую – имена бездетных братьев и сестер предков по отцу; в третью – умерших родственников матери, если в ее роду некому наследовать эти имена.
Хотя исконность терминов специально не изучалась, предпочтение отдается оригинальной лексике (при наличии двух или трех терминов), которая может быть дополнена уже повсеместно живущими в языке заимствованиями. У терминов, имеющих неоднозначную семантику, те их значения, которые не имеют отношения к теме статьи, не указываются. Например, из разных значений слова «мерд» – «мужчина», «муж», «человек» (мужского рода) – это слово указывается только в значении «муж».
В языке сохранилось не менее 40 терминов родства и 20 терминов свойства. Создание и сохранение в зуун джуури разветвленной системы терминов родства и свойства объясняется сложным переплетением родственных связей, вызванных несколькими причинами. Во-первых, в семьях горских евреев бытовал обычай женитьбы на двоюродных и троюродных родственниках. Этот обычай сохранился до сих пор даже у евреев, проживающих в Москве. Во-вторых, патриархально-родовой уклад семейной жизни у горских евреев, почитающих традиции предков, сохранялся как минимум до 80-х годов ХХ века. Нам известны примеры, когда в одном большом дворе одной семьей жили представители нескольких семей рода, представляющих четыре-пять поколений этого рода. В-третьих, термины родства используют иногда при обращении к лицу в качестве замены его имени. Лаконично и ясно эту традицию излагает в упоминавшейся выше статье И. Семенов: «В зависимости от того, чье имя наследует ребенок, в семье (подчеркнуто мною. – Д.Б.) его называют соответствующим имязаменяющим прозвищем». При этом И. Семенов указывает лишь на «прозвища» родственников по отцовской линии (Келебебе, Бебе, ГIамле, Бирор, Деде, Келедеде, ГIаме, Хьэгьер), хотя в языковой практике аналогичным способом применяются и термины родства по материнской линии (Холу, Холе и др.).
Поэтому нет ничего удивительного в том, что исконные однозначные термины родства сохранились в зугьунджуьгьури для пяти (!) поколений потомков («кук» – «сын», «неве» – «внук», «нишре» – «правнук», «бидур» – «праправнук», «хидур» – «прапраправнук»). Для предков старше прадедушки и прабабушки таких прямых однозначных терминов родства не обнаружено. Хотя имеющие ограниченное хождение в языке описательные термины имеют право на жизнь благодаря их способности однозначно указать на конкретного человека. Например, такое определение как «келебебе эн келебейме» обозначает прямого предка в четвертом поколении по отцовской линии, а именно деда по отцу моего деда по отцу. Аналогично «бебейхолу эн келебебейме» – это «дедушка по матери моего деда по отцу» и т.п. Эти примеры только иллюстрируют имеющиеся в языке широкие возможности точного описания родословной благодаря развитой терминологии родства.
В разговорной практике встречаются и такие термины, как «невейлеле» – «внук (внучка) дяди по отцу» (см. словарь Я. М. Агарунова,1997, стр.124) и др. Эти термины, которые можно объединить одним понятием – «двоюродные племянники», употребляются реже, так как дублируются другими составными определениями. В зависимости от требуемой точности указания на род ребенка и его место в генеалогическом древе рода эти термины заменяются другими, более сложными для восприятия на русском языке определениями: «кук эн куклеле» – «сын сына дяди по отцу» и т.п. Подобным образом построены и нередко применяются другие термины родства («кук эн кукгIэме», «духтер эн кукхолу» и т.п.).
Говоря о кубинском диалекте зуун джуури, следует отметить, что (по сравнению с диалектами дербенди и хайтогъи) в нем количество терминов свойства меньше за счет применяемого в нем общего слова для обозначения свата, сватьи, тестя, тещи, свекра и свекрухи (гъэбле – см. словарь Я.М. Агарунова, 2010, Баку). Обращает на себя внимание и тот факт, что дербентский диалект (судя по терминам родства и свойства) менее других диалектов языка пострадал от влияния внешней языковой среды.
Язык включает в себя около сотни слов, сопутствующих терминам родства и свойства. Это слова «род», «племя», родоначальник», «материнство», «бездетность», «сиротство», «наследство», «беременность» и многие другие.
Сводная таблица терминов составлена автором. Она будет опубликована в одном из сборников. Анализ терминов родства и свойства еврейско-татского языка в сравнении с лексикой других иранских и кавказских языков позволил автору сделать следующие выводы:
– термины родства и свойства образуют в зуун джуури два массива слов, в один из которых входят термины, имеющие близкие соответствия в ряде иранских и кавказских языков, а другой состоит из слов совершенно оригинальных, причем оригинальные слова сохранились не во всех диалектах зуун джуури;
– наиболее широкий спектр соответствий и наибольшая степень их сходства обнаружены в следующих иранских языках (по мере убывания) – таджикском, новоперсидском, дари;
– для уточнения истории самостоятельного развития зуун джуури, степени влияния на него других языков, установления этимологии оригинальных терминов и, в конечном итоге, для выявления времени и места прежнего проживания горских евреев, маршрута их передвижения на Восточный Кавказ необходимо (наряду с другими исследованиями) провести глубокий сравнительно-лингвистический анализ с древними семитскими и среднеперсидским языком, арабским, некоторыми тюркскими, кавказскими и другими языками.
В этом, а также в популяризации своего родного языка видит автор конечную цель исследования терминов родства и свойства зуун джуури – языка горских евреев.
Давид Бахшиев
Газета "Новый Рубеж" №122
