Gorskie.ru на Twitter Gorskie.ru на VK Gorskie.ru в Одноклассниках 
rueniw
Метамарфозы эпитета "еврейский" в дагестанских преданиях

Еврейское население на территории Дагестана появилось не позднее X в., о чем свидетельствует упоминание арабо-персидским автором о том, что правитель области Джидан (*Хайдак; соответствует приблизительно территории современных Кайтагского и ряда прилегающих к нему районов Республики Дагестан (далее: РД)) в пятницу молился с мусульманами, в субботу – с евреями, а в воскресенье – с христианами (Минорский 1963: 220).

Судя по всему, в средневековый период ареал расселения евреев на Восточном Кавказе был ограничен равнинной и предгорной зонами. Во всяком случае, в последующий период, в XVI – начале XIX в., вплоть до Кавказской войны 1817–1859 гг., горские евреи фиксируются только в указанных ландшафтных зонах. Для данного периода источники отмечают горских евреев во владениях дербентского хана, табасаранского майсума, табасаранского кадия, кюринского хана, кайтагского уцмия и тарковского шамхала. Евреи обитали там преимущественно в обособленных кварталах мусульманских аулов (Маджалис, Янгикент, Карчаг и др.) или, реже, в собственно еврейских селах (Абасава, Мамрач, Нюгди-Мюшкюр, Ашага-Араг).

Судя по всему, вплоть до завоевания Восточного Кавказа Россией евреи практиче-ски не селились на территории независимых вольных обществ (джамаатов) Дагестана. Причиной тому служило специфическое социальное устройство данных обществ. Боль-шинство из них имело характер закрытых социальных единиц, что выражалось в стремле-нии оградить свой джамаат от включения в него новых членов (Агларов 1988: 124, 145, 146; 225, прим. 220) – не только евреев, но и вообще любых других чужаков, даже и тех, кто имел родственников в данном джамаате. Это было связано как с экономическими (ма-лоземелье и т.д.), так и демографическими условиями большинства независимых джамаа-тов.

За многие века своего обитания на Восточном Кавказе горские евреи приобрели множество элементов местных кавказских традиций и, по выражению С.А. Арутюнова, «хорошо вписались в мир кавказской культуры» . Данный факт проявляет себя в целом ряде случаев, на которые уже не раз обращалось внимание в литературе (Semenov 2003: 167; Ибрагимов 2004: 86). Особое место среди них занимает бытующая в современном Да-гестане, а также и в Азербайджанской Республике, традиция именования «евреями» жителей довольно многих мусульманских аулов, которые в обозримом прошлом не имели никакого отношения ни к еврейству, ни к иудаизму. Факты такого рода подразделены мною на пять типологических рядов, в соответствии с мотивами указанного именования.

1. Одни из наиболее многочисленных случаев именований такого рода связаны с существованием в прошлом еврейских кварталов в некоторых из таких аулов: после того, как евреи стали переселяться в города, сельчане полушутя начинали прилагать название «евреи» к новым, мусульманским обитателям бывшего еврейского квартала, причем со временем этим «евреям» стали приписывать весь тот набор стереотипных черт, который обычно связывался с горскими евреями (ловкость в делах, сплоченность перед внешней опасностью и т.д.). Между тем, жители окрестных сел распространяли наименование «ев-реи» на всех обитателей аула, некогда имевшего еврейский квартал. Так, например, жите-ли кумыкского аула Дургели (Буйнакский район РД) «евреями» называют кумыков, жи-вущих в бывшем еврейском квартале данного аула, а кумыки окрестных сел распростра-няют это название на всех без исключения дургелинцев (ПМА 4: Ибрагимов). Небезынте-ресно, что и сами дургелинцы не чураются «еврейской» самоидентификации. Так, по сви-детельству М.И. Абдуллаевой, в марте 2007 г., на свадьбе у дургелинских кумыков гости в какой-то момент попросили музыкантов сыграть «нашу еврейскую песню», т.е. одесскую «семь-сорок» («В семь-сорок он приходит…») (ПМА 11: Абдуллаева), которая на Кавказе атрибутируется как элемент музыкальной культуры не только европейских евреев, но и евреев горских.

Другой такой же случай связан с лезгинскими селениями Карчаг и Араг (Сулейман-Стальский район РД). Так, по данным А.К. Аликберова, карчагские и арагские лезгины именуются лезгинами других селений «евреями» (Аликберов 2003: 455, прим. 23). И это, несмотря на то, что в сс. Карчаг и Араг горские евреи и лезгины жили в обособленных кварталах, и после того как в 1958 г. горские евреи покинули эти селения, еврейские кварталы остались там полностью заброшенными.

Отмеченный выше принцип именования дагестанских мусульман «евреями» воз-ник сравнительно недавно, так как горско-еврейские села, а также и еврейские кварталы в мусульманских селах стали активно исчезать лишь в 50-х годах XX в., когда сельское население бывшего Советского Союза получило возможность получать внутренние паспорта и практически беспрепятственно переселяться в города. И еще одно замечание, связанное с указанным принципом: в настоящее время, когда процесс урбанизации в Дагестане продвинулся достаточно далеко, «евреями» порой называют выходцев из тех районов Дагестана, в которых некогда существовало довольно многочисленное еврейское население: Табасаранский, Кайтагский, Сулейман-Стальский районы, а также город Дербент (ПМА 11: Магомедханов). Впрочем, судя по всему, такая тенденция наметилась еще в XIX в., так как, например, по представлению М. Алиханова-Аварского, в домусульманскую эпоху «большая часть жителей Табасарана исповедовала религию еврейскую и была неверными» (Тарихи 1898: 80), а анонимный автор одного из очерков о Дагестане писал: «Табасараны называют себя гум-гум и говорят, что происходят от евреев» (Очерк 1867).

2. Другой мотив именования дагестанских мусульман «евреями» связан с традици-онным для некоторых аулов использованием гексаграммы в качестве элемента декора. Разумеется, здесь не может быть и речи о заимствовании гексаграммы у горских евреев, так те до конца XIX – начала XX в. гексаграмму в качестве своего религиозного или национального символа не рассматривали, поэтому появление в Дагестане гексаграммы следует связывать с древнейшим, домусульманским периодом истории дагестанских народов. О его связи с древнейшими языческими культами дагестанцев свидетельствует тот факт, что в настоящее время использование гексаграммы сохраняется преимущественно в декоре надмогильных стел. Среди аулов, в которых распространена данная традиция, называют с. Хуряк (Табасаранский район РД) (ПМА 4: Сефербеков), и соответственно хурякцы именуются лезгинами и табасаранцами «евреями». Еще один пример такого же рода связан с аулом Старые Зубутли (Казбековский район РД). По сообщению М.А. Дадаева, в местности ГЬелю, около Зубутли есть кладбище с гексаграммами на стелах; вследствие этого в соседних селах жителей с. Зубутли называют «евреями». По местному преданию, и сам аул Зубутли был основан евреями; в эпоху распространения ислама в Дагестане некоторые из зубутлинских евреев вынуждены были принять ислам и впоследствии ассимилировались среди мусульман, другие были истреблены, третьи – бежали (ПМА 10: Дадаев).

Не подлежит сомнению, что в данном случае также имеет место довольно поздняя традиция, так как горские евреи, которые на Восточном Кавказе преимущественно и являлись носителями иудаизма, до самого конца того же XIX в. не изображали гексаграммы ни на надмогильных стелах, ни на зданиях, ни где-либо еще. Традиция же использования данного символа горскими евреями и оседавшими в XIX–XX вв. на Кавказе евреями-ашкеназами, связана с распространением в тот же период сионистских идей и новой сионистской символики.

3. Сравнительно недавно удалось выявить еще один мотив именования дагестан-ских мусульман «евреями». По сообщению Д.-А.А. Хазамова, жители с. Салта (Гунибский район РД) традиционно занимались выделкой шкур, а поскольку это единственный аварский аул, специализировавшийся на данном промысле, то салтинцев считали пришлыми, причем их происхождение связывали с евреями (ПМА 10: Хазамов). По всей видимости, мотивацией последнего служил тот факт, что выделкой кожи в Дагестане занимались преимущественно горские евреи (см.: Ихилов 2004: 53), и потому и само это ремесло считалось еврейским (так же как в Средней Азии окрашивание тканей считалось еврейским промыслом (Датхаев 1995: 27); то же, кстати, и в Дагестане (ПМА 3: тетр. 2)).

4. На еще один мотив именования «евреями» у дагестанцев было недавно указано С.А. Лугуевым. По его сообщению, в нескольких километрах к северо-западу от Кумуха располагались два лакских селения – Вилтащи (на картах – Вилтах) и в полукилометре от него Убра (Лакский район РД). Виртащинцы на бытовом уровне называли убринцев джугьути «евреи» (ед.ч. джугьут), имея в виду их «пробивной» характер, оборотистость, умение зарабатывать деньги там, где никто другой не сумеет. Убринцы на это нисколько не обижались (ПМЛ: тетр.1).

5. Наибольший интерес представляет пятый мотив именования дагестанских му-сульман «евреями». Он связан с легендами, для которых характерно наличие мотива об основании некоторых аулов евреями. Так, по преданию жителей даргинского селения Мекеги (Левашинский район РД), в местности Шибарк некогда располагалось село; после войны с некими врагами там осталось только двенадцать мужчин; они расселились по разным местам – один из них основал аул Мекеги, второй – аул Кадар, трое других – аул Губден и т.д. (Магомедов Р.М. 1977: 126). Б.Г. Алиевым в ходе полевых изысканий было уточнено, что село, находившееся в местности Шибарк, являлось еврейским, а выходцами из него был основан также аул Мулебки; указанная же местность находилась где-то по-средине между селениями Мекеги и Мулебки (ПМАл: тетр. 1). Дополнительный свет на данную легенду проливает информация, записанная М.С. Гаджиевым: между селениями Мекеги и Мулебки, на западном подножии горы Зиха находится местность ЖугьутIела шибаркь «Еврейское поселение» (ПМГ: тетр. 1).

Таким образом, предания приписывают основателям селений Мекеги, Мулебки, Губден и Кадар еврейское происхождение. Особенно прочно с евреями предания связы-вают мекегинцев, которые и сами называют себя жугьут агьлула «еврейского происхож-дения (рода)» (Магомедов Р.М. 1977: 127). При этом жители соседних даргинских аулов, подчеркивая еврейскую принадлежность мекегинцев, указывают на их внешнее сходство с горскими евреями, на сходство их поведенческих особенностей и на такой признак «ев-рейства», как шумное оплакивание мекегинцами покойников, что сопровождалось расца-рапыванием собственных лиц (ПМАл: тетр. 1) .

Для разрешения вопроса о происхождении указанного мотива в легендах о возник-новении некоторых дагестанских сел, необходимо проанализировать ряд других приме-ров.

По сообщению Г.С. Сосунова, у жителей аварского аула Согратль (Гунибский рай-он РД) также бытует предание об основании их аула евреями, правда, перепроверить дан-ную информацию не удалось. Но Г.С. Сосунов уверяет, что согратлинцы считают песню «семь-сорок» «своей, еврейской» (ПМА 5: тетр. 1).

Не меньший интерес представляют материалы о «еврейском» прошлом другого аварского аула – Араканы (Унцукульский район РД). В анонимной истории дагестанского аула Ирхан сообщается следующее: «В квартале Каршаб [Каршаб – квартал селения Аракани (История Ирхана 1993: 167, комм. 2). – И.С.] было тридцать пять ев-рейских домов, которые платили харадж эмиру Ирхана» (История Ирхана 1993: 164). В историческом плане данное сообщение не внушает доверия, так как оно не подкрепляется свидетельствами параллельных источников, но в отношение рассматриваемого здесь вопроса, цитировавшийся текст представляет несомненный интерес.

Важное дополнение к этой информации содержится в араканских исторических легендах, сохранившихся в записи А.М. Нурмагомедова, сделанной им со слов своего отца, дагестанского арабиста М.Г. Нурмагомедова, уроженца с. Араканы. Данная запись, озаглавленная как «Некоторые исторические сведения о жителях сел. Араканы», была ис-пользована нами с А.М. Нурмагомедовым при подготовке доклада относительно «еврей-ской» составляющей легенд об основании аула Араканы (Материалы 2007). В отличие от других преданий, связывавших основание тех или иных дагестанских сел с евреями, ле-генды об основании селения Араканы содержат ряд отличительных особенностей. Так, например, если все другие предания прямо приписывают происхождение отдельных сел евреям, то тот вариант араканского предания, который был записан со слов М.Г. Нурма-гомедова, содержит важные отличия: а) самое большое из семи селений (МагIмиз), жите-ли которых потом переселились в Араканы, было основано персами, правителем которых был Ариф-хан; б) в самом с. Араканы был квартал Кварщаб, в котором было 35 еврейских домов («До наших дней там сохранилась их синагога. До революции в стене одного дома был найден талмуд. <…>. После того как в Араканы пришли аварцы, эти евреи разъеха-лись»).

В XIX в. о «еврейском» прошлом аула Араканы, а также и лезгинского с. Ахты писал И.Ш. Анисимов, по словам которого их жители «хранят, как святыню, еврейские книги, перешедшие к ним от их предков-евреев» (Анисимов 2002: 26).

Одно из свидетельств такого рода было зафиксировано и Б.В. Миллером: «Как мне сообщил один аварец , в Аварии и сейчас ходит много преданий о том, что раньше в разных селениях жили «евреи», или же сами аварцы говорят, что они «еврейского происхождения. Таковы, напр., предания о сельском обществе Гумбед , Хасав-Юртского округа, о сел. Аракани, по дороге из Темир-Хан-Шуры в Хунзах и других» (Миллер Б. 1929: 21).

В этом же ряду стоит и легенда о еврейском происхождении жителей аварского аула Каранай (Буйнакский район РД) (ПМА 6: тетр. 1), андийского аула Муни (Шиллинг 1947; Шиллинг 1948: 100; Агларов 2002: 12, 20, 23–24, 32), а также селений Гюрюз, Шюдюх, Сююб, Учгюн (Маноах 1984: 11. О «еврейском» прошлом с. Шюдюх см. также: Дымшиц 2008: 8), Нювдюн (Маноах 1984: 12) и др. в Азербайджанской Республике.

Соответствующие легенды о с. Муни отражены в нескольких дагестанских хрониках; кроме того, эти легенды продолжают бытовать и в устной форме (Агларов 2002: 12). По данным Е.М. Шиллинга, в этой легенде «вся территория по левому берегу Андийского Койсу рассматривается как принадлежащая ЖъугьутIхану [дословно «Еврейский хан». – И.С.], а правобережные земли – Суракату Аварскому». М.А. Агларов отмечает, что это предание носит название «О 1000 всадниках на белых конях, войске ДжугьутI-хана». «Согласно историческим преданиям андийского долинного селения Муни, – пишет М.А. Агларов, – здесь некогда существовало обширное государство, во главе которого стоял Жъугьут-хан. Его земли простирались в горах до Хунзахского плато, в плоскости ниже по течению Дангъиза (Андийское Койсу. – А.М.) и до Харачоя. Верхнеандийские села тогда подчинялись Жъугьут-хану. Он мог собрать войско в 1000 всадников на белых конях. Башня, что ныне высится напротив села, построена также Жъугьут-ханом» (Агларов 2002: 32). В предании же, записанном Е.М. Шиллингом, рассказывается о том, что в Муни было два брата; один из них жил в башне, располагавшейся на правой стороне мунинского ущелья, а другой – на левой стороне. Вся земля направо от Дангъиза была мунинская, а по ту сторону суракатовская (Шиллинг 1947; Шиллинг 1948: 100).

По данным М.-Р.А. Ибрагимова, в настоящее время в Дагестане насчитывается более 30 селений и сельских кварталов, происхождение которых связывается с евреями (Ибрагимов 2002: 525). Судя по всему, в XIX в. подобных легенд в Дагестане было значительно больше, во всяком случае, их было настолько много, что некто, скрывавшийся под инициалами «П.У.» (по всей видимости, барон П.К. Услар, известный исследователь кавказских языков), отмечал следующее: «Теперь в Дагестане не только отдельным аулам, но даже целым народам, предание приписывает еврейское происхождение, как напр. андийцам и табасаранцам» (П.У. 1869: 8).

В связи с рассматриваемым вопросом необходимо также отметить, что нередко дагестанские легенды приписывают основание некоторых аулов не только евреям, но и армянам, грузинам или, реже, русским. Так, в материалах сословно-поземельной комиссии, работавшей в Южном Дагестане в середине XIX в., отмечается, что, по преданию, жителями агульского селения Усух (Усуг) «были когда-то евреи, принужденные во избежание разного рода притеснений, принять магометанство» (ЦГАРД: 64–65), а жителями другого агульского селения Гейхан (Гельхан) «были когда-то Армяне» (ЦГАРД: 64–65). По информации, предоставленной М.-Р.А. Ибрагимовым, предание о «еврейском происхождении» жителей аула Усуг сохраняется поныне (ПМА 4: Ибрагимов).

Как отмечает М.Р. Гасанов, «некоторые тухумы с. Уртил Хивского района ведут свою родословную от армян» (Гасанов 1994: 84). Другое предание такого рода связано со старейшим аварским аулом Чирката (Гумбетовский район РД). Согласно легенде, зафиксированной в 90-е годы XX в. Д.М. Магомедовым, этот аул был основан выходцами из ближайших сел, одни их которых были армянами, другие – евреями (ПМА 4: Магомедов). А жители другого аварского аула – Арчо – считают, что их предками были христиане (Сергеева 1967: 21).

В этом же ряду следует рассматривать и сообщение А.-К. Бакиханова о том, что жители лезгинского с. Микрах происходят от древних русов и славян, переселившихся туда еще при владычестве хазар (Бакиханов 1991: 23). Очень давно возникла легенда о франкском происхождении кубачинцев (Маммаев 2005: 195).

Причина, по которой основание некоторых дагестанских аулов связывалось с евреями, армянами, грузинами или русскими, останется не проясненной, если не принять во внимание другую дагестанскую традицию, а именно обозначение некоторых археологических памятников «еврейскими», «армянскими», «грузинскими» или «русскими». Семантика применяемого в такого рода легендах эпитета «еврейский», проявляет себя на примере легенды об основании самой старой мечети в лезгинском селении Ахты: в середине XIX в. А.-К. Бакихановым было зафиксировано предание о том, что «южная стена Ахтынской мечети является остатком мечети, построенной Абу Муслимом» (Бакиханов 1991: 63. О культе Абу-Муслима в Дагестане см.: Бобровников, Сефербеков 2003: 154–214); в наши же дни мною было зафиксировано лезгинское предание о «еврейской» принадлежности данной мечети, причем указывалось, что над входом в здание мечети поныне сохраняется выполненный по-еврейски полустершийся от времени «тарих» (в данном случае – надпись с указанием даты постройки); эта мечеть якобы являлась прежде синагогой, но после того как ахтынцы перешли в ислам, она была превращена в мечеть (ПМА 2: тетр. 2).

В данном случае прослеживается явная синонимичность понятий «старинный» и «еврейский». И надо полагать, что появление эпитетов «еврейский» в легендах о возникновении ряда дагестанских аулов также связано с представлением об их древности, так как все рассмотренные выше предания связаны с очень старыми селениями. Данное предположение находит подтверждение в группе других преданий об археологических памятниках, мусульманская принадлежность которых с точки зрения народной исторической традиции является сомнительной. Так, по сообщению А.Р. Шихсаидова, в южной части Дагестана имеется ряд памятников, связываемых местной традицией с евреями, однако при археологическом изучении некоторых из них выяснялось, что к евреям данные артефакты никакого отношения не имеют .

По аварскому преданию, зафиксированному Р.М. Магомедовым, в Хунзахском районе на горе «Хабал гохI» была крепость, которую построили немусульмане; со временем ее жители оставили крепость и основали селение около современного аула Гонох; сохранились остатки этого селения. Его жители были то ли грузинами, то ли евреями (Магомедов Р.М. 1977: 84). В этой же связи можно указать и на название городища Арменкала (Эрменикала «Армянская крепость»), расположенного на острове в низовьях р. Самур (о городище Арменкала см.: Абакаров, Давудов 1993: 242). К данному типологическому ряду можно отнести и зафиксированное Х.Г. Магомедсалиховым в с. Алмак (Казбековский район РД) предание о том, что на близлежащем к селению городище средневекового времени жили христиане и евреи (ПМА 10: Магомедсалихов), а также сообщение А.П. Ипполитова о том, что извлекаемые из древних памятников медные статуэтки с изображением воинов, козлов, оленей и баранов назывались чеченцами Аргунского округа «христианскими богами» (Ипполитов 1868: 49–50).

Итак, как можно было убедиться, археологические памятники и отдельные находки, явно относящиеся к домусульманскому периоду, дагестанскими (и чеченскими) преданиями связываются либо с «евреями», либо с «христианами». В связи с последним фактом можно указать, что в южной части Дагестана термин «армяне» (эрмени) тождественен понятию «христиане», тогда как в западной части Дагестана местная традиция ассоциирует понятие «христиане» с «грузинами» (гурджи), что обусловлено тем, что в средневековый период христианство проникало в южную часть Дагестана с территории Албанского католикосата, который иерархически был подчинен Армянской Апостольской церкви, тогда как в нагорную часть Дагестана христианство проникало преимущественно с территории, находившейся в ведении автокефальной Грузинской Православной церкви.
Отсюда следует вывод, что если в дагестанских преданиях о возникновении старинных дагестанских сел фигурируют, главным образом, «евреи», то в преданиях о старинных археологических памятниках, не имеющих явной мусульманской символики, они именовались либо «еврейскими», либо «христианскими» («армянскими», «грузинскими» или «русскими»). При этом большинство указанных памятников располагается вне ареала традиционного расселения горских евреев (средневекового периода и нового времени) и вне зоны активного проникновения христианства. Последнее утверждение в особенной степени относится к аулам Чирката и Арчо (см. выше), близ которых, в отличие от некоторых других зон расселения аварцев, не зафиксировано каких-либо памятников, указывающих на распространение там христианства .

Итак, традиция именования «еврейскими» или «христианскими» (или же одновременно «еврейскими» и «христианскими», как иллюстрируют некоторые из приведенных выше примеров) артефактов, относящихся к домусульманскому периоду, подтверждает выдвигаемую здесь гипотезу о том, что легенды, связывающие основание некоторых из дагестанских аулов с «христианами» или «евреями», следует рассматривать как указание на древность соответствующих аулов.

Данный вывод существенно отличается от объяснений, предлагавшихся исследователями ранее. Так, например, В.Ф. Миллер принимал легенды о еврейском происхождении населения некоторых дагестанских аулов «за чистую монету» (Миллер В.Ф. 1892: III), а у С.А. Арутюнова они создавали впечатление того, что «группы населения, исповедовавшие иудаизм, целыми общинами участвовали в этногенезе аварцев, татов-мусульман и других народов Дагестана…» (Арутюнов 2002: 11). По мнению М.-Р.А. Ибрагимова, данные предания свидетельствуют об ассимиляционных процессах среди горских евреев (Ибрагимов 2002: 525). Кроме того, и А.К. Аликберов, рассматривая легенды об именовании «евреями» карчагских и арагских лезгин (см. выше), связывает происхождение последних с евреями (Аликберов 2003: 455, прим. 23); другие же дагестанские легенды такого рода относятся, по его мнению, либо к евреям, либо к хазарам (Аликберов 2003: 65, 112–113, 143, 454, 455). Несколько раньше точка зрения о связи дагестанских топонимов со значением «еврейский» с потомками хазар высказывалась М.Г. Магомедовым (Магомедов М.Г. 1983: 173–174).

Особо стоит рассмотреть предположение М.А. Агларова о том, что упоминание в мунийском предании о ЖугьутI-хане может указывать на вхождение владений последнего в состав Хазарского каганата; при этом М.А. Агларовым подразумевается, что владения Сураката Аварского в состав Хазарского каганата не входили (Агларов 2002: 12, 23–24). Однако, необходимо обратить внимание, что в письме хазарского царя Иосифа в числе его данников названы области Б.г.да (около Баб ал-Абваба, то есть Дербента) и С.р.ди (Коковцов 1932: 100), что можно реконструировать как соответственно *Кайтаг (Семенов 2005: 234) и *Сарир (Westberg 1900: 307; Коковцов 1932: 104, прим. 8; Семенов 2005: 233. См. также: Айтберов 1986: 28); но, поскольку именно Сарир и принято считать наиболее ранним государством на территории расселения современных аварцев (Бейлис 1963; Минорский 1963: 132–137; История Дагестана 1967: 123–124, 182), то как раз владения Сураката Аварского, а не ЖугьутI-хана должны были бы входить в состав Хазарского каганата или же находиться в политической зависимости от него. Таким образом, предлагаемое М.А. Агларовым соотнесение исторических реалий предания о ЖугьутI-хане с эпохой Хазарского каганата не находит опоры в источниках.

С другой стороны, объяснение имени ЖугьутI-хан с позиций обоснованной выше гипотезы о том, что именование «еврейским» в такого рода дагестанских легендах следует расценивать как указание на «старинность», не встречает никаких препятствий. При этом следует обратить внимание, что в обозримом прошлом у андийцев не было ханов: андийский джамаат (андал; самоназвание андийцев – гъванал (Агларов 2002: 3)) имел республиканское устройство (Агларов 2002: 153–158). Но, судя по всему, так было не всегда, так как, согласно мунийскому преданию, в старые времена у них были эмиры, которые по-андийски назывались рехедол (Хашаев 1961: 240). Вероятно, с последним титулом и следует сопоставлять имя ЖугьутI-хана.

Предположение о синонимичности в разбираемых легендах понятий «еврейский» и «старинный» позволяет внести ясность и в другие приведенные выше предания. Например, легенду об основателях селений Мекеги, Мулебки, Губден и Кадар с ЖугьутIела шибарко «Еврейским поселением» следует расценивать, во-первых, как отражение большой древности самих этих аулов, и, во-вторых, как претензии его жителей на связь с поселением, значительно более ранним, чем их собственное.

Что же касается присутствующего в араканском предании упоминания в качестве его основателей не только евреев, но и персов, то в данном случае, вероятно, отразилась народная память об основании данного селения завоевателями, а поскольку в Дагестане ни армяне, ни евреи в роли завоевателей никогда не выступали, то их место занял другой этнос, с экспансией которых дагестанцы сталкивались не раз. Что же касается присутствия в легенде помимо персов еще и евреев, то здесь, скорее всего, имеет место дань обще-дагестанской «модели» включения в легенды такого рода «еврейского» элемента.

Во всех перечисленных случаях мнимым «евреям» обычно приписывались те стереотипные представления, которые обычно связывают с горскими евреям, причем далеко не во всех случаях именование «евреями» жителей тех или иных дагестанских сел носит пейоративный характер.

В качестве параллелей к данной традиции можно сослаться на легенду о происхождении фамилий кабардинских князей: одна из них возводилась к евреям, другая – к армянам, третья – к грузинам (см., напр.: Бгажноков 1983: 88). Можно также указать на очень популярную в средневековый период легенду о еврейском происхождении рода Багратидов (История Армении Моисея Хоренского 1893: 1. 22) (армянск. Багратуни, гру-зинск. Багратониани / Багратиони), управлявших первоначально армянской провинцией Сперк&#8219;, позднее, всей Арменией, еще позднее княжеством Тао-Кларджети и затем – уже в качестве царей – всей Грузией. Однако, и в том, и в другом случае речь идет о происхождении аристократических родов, а не о населении тех или иных сел. Кроме того, в самом Дагестане у высшей аристократии существовала иная тенденция в поисках своих исторических корней: практически все они возводили свое происхождение к знатным арабским воинам и даже к роду пророка Мухаммада (Бакиханов 1991: 64 сл.).

Дагестанская традиция именования основателей старейших аулов «евреями», а также «христианами» («армянами», «грузинами», «русскими»), несомненно, возникла в мусульманский период истории дагестанских народов, так как только с утверждением ислама, являвшегося наиболее молодой из авраамических религий, могло возникнуть представление о том, что самые старые аулы, а также памятники, артефакты и т.д., относящиеся к домусульманскому периоду, могут быть связаны с приверженцами авраамических религий, которые существовали до пророка Мухаммада.

Наиболее близкой к рассматриваемому дагестанскому материалу в отношение семантики является распространенная в среде пуштунских племен Афганистана и Пакиста-на легенда об их происхождении от десяти потерянных израильских колен . Судя по всему, значительно раньше появилась легенда о происхождении от тех же десяти израильских колен некоторых групп таджиков и узбеков (Абдуллаев 2006: 164–166), причем наиболее ранний отголосок этой темы, исследованной Е. Абдуллаевым, относится к сасанидской эпохе (226–651 гг.): речь идет о сообщении анонимного среднеперсидского географа о том, что город Хорезм был основан евреем Нарсе (A Catalogue 1931: 11). Любопытно, что данная легенда была распространена не только среди самих таджиков и узбеков, но и среди среднеазиатских евреев. В связи с этим Е. Абдуллаев отмечает следующее: «Цель мифа о еврейском предке – легитимация культурных претензий коренного народа на равенство с другими древними народами, тогда как миф о потерянном колене служит легитимации культурных претензий «пришлого» народа на равенство с коренными» (Абдуллаев 2006: 167 (выделено Е. Абдуллаевым)).

Полагаю, что данное заключение актуально и для дагестанской действительности, но с незначительной поправкой: мотив «десяти потерянных колен» в дагестанских легендах отсутствовал. По всей видимости, это было связано со слабым знакомством дагестанских мусульман с библейскими историческими сюжетами, а также и с тем, что на происхождение от «десяти потерянных колен» претендовали сами горские евреи, во всяком случае, легенды такого рода были распространены в среде горско-еврейских раввинов, начиная по-крайней мере с XVII в. (см., напр.: Гербер 1760: 305–306).

Горским евреям не могло не импонировать, что многие из дагестанских горцев возводили свое прошлое к «евреям», правда, при этом горские евреи не подозревали о том, что определение «еврейское» в данном случае синонимично эпитету «старинное», и принимали соответствующее именование за подлинную реальность. И, как следствие, в еврейской среде формировались собственные мифологемы относительно «еврейского» прошлого их мусульманских соседей. Прежде чем перейти к их рассмотрению, необходимо сказать о том, что евреев, конечно же, не могло не удивлять обилие «евреев» в горной зоне, где, как это хорошо было известно горским евреям, их предки в обозримом прошлом никогда не жили. Поэтому в общении со своими лезгинскими, аварскими или даргинскими информаторами они не могли не обращаться к ним за доказательствами былого еврейского прошлого. И такие «доказательства» находились – в виде якобы обнаруженных в стенах домов Талмудов и Свитков Тор, «еврейских знаков» и «еврейских надписей», правда, все подобные «доказательства» являлись не более чем новыми элементами тех же легенд.

Поскольку самим дагестанским горцам семантика именования основателей старинных аулов «евреями» была известна, то никаких доказательств своего «еврейского» прошлого им не требовалось – доказательства требовались в общении с настоящими евреями, то есть с горскими евреями. А тем предъявляемых «доказательств» вполне хватало, и уже в самой горско-еврейской среде находилась новая «аргументация» такого рода. Так, в XIX в. И.Ш. Анисимов писал, что жители селений Ахты и Араканы «хранят, как святыню, еврейские книги, перешедшие к ним от их предков-евреев». И далее: «Жители этих аулов до сих пор дают детям своим имена своих отцов и матерей, взятых из Ветхого завета и носимые горскими евреями» (Анисимов 2002: 26). Разумеется, примеров такого рода имянаречения И.Ш. Анисимов не приводит, так как сыскать их было невозможно, а если бы и удалось обнаружить, то очень быстро бы выяснилось, что эти имена были восприняты горцами через кораническую традицию.

Еще один пример такого же рода: в 1978 г. мною было записано широко распространенное в Дербенте предание о том, что в некоторых семьях в с. Ахты хранятся списки Торы; перед наступлением субботы ахтынские женщины зажигают свечи, достают Тору и читают ее; умение читать по-еврейски передается у них по наследству, но смысла прочитанного они не понимают (ПМА 1: тетр. 2).

Мотив, связанный с зажиганием свечей в канун субботы, был зафиксирован также Б.В. Миллером: «Отметим еще зажигание свечей в интересном по своей этимологии лезгинском селении Хазры (X&#601;zri), в северной части Кубинского уезда» (Миллер Б. 1929: 21).

Несколько таких же легенд фигурирует в работе Б.Б. Маноаха, являющегося горским евреем.

1. «…Один из коренных жителей села Ахты, лезгин, переехавший жить в Дербент еще в 30-е годы – некто Давлетханов – не скрывал, что его предки были евреями, и при каждом удобном случае вспоминал, что его мать всегда ставила субботние свечи, в субботу не готовила обед и вообще не делала ничего, что евреям запрещено делать в этот день. Он также говорил, что у них в доме спрятан свиток Торы и другие религиозные атрибуты. На вопрос, почему бы все это не отдать в синагогу, он отвечал: «По завещанию наших предков, эти вещи должны вернуться к народу тогда, когда наша община, насильно превращенная в мусульман, вернется в лоно своей религии…» (Маноах 1984: 23–24).

2. «В селении Нювдюн, в 15–20 км севернее Кубы, в горах, живут «таты», у которых хранится Сефер-Тора и другие религиозные книги. Эти «таты» и поныне ставят субботние свечи, но во всем этом признаются только евреям, и то исключительно близким друзьям.

На неоднократные просьбы евреев продать им Сефер-Тору те отказывают им в этом. Они уверены, что придет время, когда они сумеют снова признать себя принадлежащими к иудейской религии, как завещали им их предки. Каждое поколение уверено, что это произойдет еще при его жизни» (Маноах 1984: 24).

3. Об ауле Усуг: «…При Советской власти многие научные экспедиции Москвы и Ленинграда побывали в этом ауле и искали свитки Священной Торы и другие культовые принадлежности. Но жители аула категорически отказались передавать эти реликвии своей веры. Они надеются, что наступит время, когда их потомки вернутся к вере своих отцов» (Маноах 1984: 26–27).

Подобные легенды активно циркулировали в Дербенте в годы моей юности – в 70-е годы прошлого века. В те времена свитки Сэфер Торы в горах «искали» не только «научные экспедиции», но и дербентские раввины. Некоторые из них (не могу называть их по именам) даже видели эти свитки «собственными глазами», но хозяева категорически отказывались их продавать. Кстати, «охота» за такими свитками продолжается и поныне: по словам Дибияева Шими Мигировича, председателя еврейской религиозной общины г. Махачкалы, он многократно пытался выкупить в горных аулах такие свитки, «но они не хотят продавать» (ПМА 7: тетр. 1).

В тех случаях, когда предпринимаются реальные попытки обнаружить «еврейские» артефакты такого рода, они неизменно терпят фиаско. Так, в г. Буйнакске мною была зафиксирована легенда о существовании близ аула Араканы пещеры с еврейской надписью над входом (ПМА 8: тетр. 1). Несколько позднее мною была предпринята попытка навести справки о пещере через А.-Г.М. Нурмагомедова. Тот во время своей поездки в Араканы получил от информанта подтверждение существования пещеры: информант «видел ее собственными глазами». После моей просьбы уточнить местонахождение пещеры, тот же информант сообщил А.-Г.М. Нурмагомедову, что на самом деле еврейская надпись находится не над входом в пещеру, а на балке дома в с. Араканы… В следующий раз выяснилось, что это была не еврейская надпись, а «еврейский знак». И только после пятой или шестой попытки информант сообщил, что дом уже перестроили, и указанная балка не сохранилась.

Судя по всему, араканцы уже давно успели привыкнуть к интересу, проявляемый к их аулу горскими евреями, и потому указанный информант А.-Г.М. Нурмагомедова, зная о том, что тот наводит справки о пещере для своего коллеги, «ученого из Махачкалы», который является горским евреем, выдал весь тот набор легендарных мотивов, заготовленный специально для горско-еврейского слушателя.

Другой пример такого рода имел место в конце 90-х годов прошлого века, когда в Дагестан приехала израильская телевизионная группа, снимавшая научно-популярный фильм о хазарах. Они в первую очередь направились в Араканы и по приезде туда спросили у первого же попавшегося мальчика, сохранились ли в их ауле еврейские памятники? Мальчик, тут же повел их к какому-то полуразрушенному дому и сказал, что это была «еврейская мечеть», и что в ее стене нашли еврейскую книгу. Разумеется, журналистам рассказали и многие другие легенды такого же рода. Но главное впечатление состоит в том, что в Араканах даже мальчики знают, чего от них хотят услышать евреи.

Таким образом, еврейские мифологемы, возникшие на основе легенд о «еврейском» прошлом древнейших дагестанских аулов, проникали обратно, в мусульманскую среду, и получали там новое развитие, что не может не производить впечатления игры, в которой каждая из сторон подыгрывает друг другу.

Любопытно также, что в обыденном сознании горских евреев соответствующие факты воспринимались не без лукавства: они произошли от нас. Разумеется, при этом никто всерьез не рассматривал идею о прямом происхождении дагестанских горцев от горских евреев – обычно происхождение от нас объясняли происхождением от прозелитов, таких же как иудейские хазары, причем распространение иудаизма среди горцев, как правило, приписывали тем же хазарам. Совершенно другое объяснение «еврейского» прошлого с. Араканы в разговоре со мной дал Ш.М. Дибияев; по его словам, еврейскую общину там составляли евреи, выселявшиеся туда из родных аулов в наказание за убийство (ПМА 7: тетр. 1).

Показательна также позиция в данном вопросе проф. М.М. Ихилова (1917–1998), этнографа, имеющего горско-еврейское происхождение. По отзыву Г.Г. Гамзатова, в кандидатской диссертации М.М. Ихилова, посвященной горским евреям (Ихилов 1949), «прослеживалась мысль о якобы обширном распространении «горского еврейства» среди дагестанских народов – как в историческом, так и географических планах». При этом М.М. Ихилов шел по пути сопоставления лексики дагестанских и горско-еврейского языков, а также возможности горско-еврейской этимологии ряда дагестанских топонимов (Гамзатов 2004: 21). М.М. Ихилов не только писал на эту тему, но и пропагандировал свою идею дагестанцам во время частых лекций, проводившихся в сельских клубах. Нередко после таких лекций в Институт истории, языка и литературы, где работал М.М. Ихилов, приходили письма с возмущениями по поводу того, что М.М. Ихилов рассказывает в своих лекциях о еврейском происхождении аварцев. А Г.Г. Гамзатов, бывший тогда председателем Президиума Дагестанского филиала АН СССР , с укором показывал эти письма М.М. Ихилову, на что тот резко отвечал: «А хочешь, я докажу тебе, что ты тоже еврей?!» (ПМА 9: тетр. 1).

Столь же анекдотичный случай рассказывают коллеги М.М. Ихилова, побывавшие на его лекции в одном из лезгинских селений. Выходя после лекции из сельского клуба, один из аксакалов сказал другому: «Выходит, что мы от евреев произошли!» (ПМА 9: Шихсаидов).

В заключение хочу поблагодарить сотрудников ИИАЭ, любезно предоставивших материал по данной теме.

 

Игорь Семнов
научный сотрудник Института истории,
археологии и этнографии
Дагестанского научного центра РАН,
кандидат исторических наук

Прочитано 8242 раз

Читайте нас на:

    

    Канал Gorskie.ru в Telegram

Еврейский информационный центр

Gorskie.ru - первый сайт горских евреев, основанный в 2000 году. Мы являемся независимым информационным проектом, рассказывающем не только о жизни евреев Кавказа, но и о еврейских общинах по всему миру.

 Gorskie.ru на Twitter Gorskie.ru на VK Gorskie.ru в Одноклассниках 

Информация

Архив

« Март 2024 »
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
        1 2 3
4 5 6 7 8 9 10
11 12 13 14 15 16 17
18 19 20 21 22 23 24
25 26 27 28 29 30 31

Подпишитесь